Книга Ариадна из чугуна и стали, страница 106 – Виолетта Орлова

– Что? – Кей резко поднял на нее свои гипнотизирующие глаза, и она завязла в них, как в мазутной луже.

– Люблю тебя, вот что! – отчаянно выкрикнула Элли и, словно в подтверждение своих слов, судорожно прижалась к его горячим губам. – И хоть я не помню добрую половину своей жизни, часто сомневаюсь в людях, окружающих меня, боюсь даже тебя – да, с того самого момента, как ты чуть не столкнул меня в каверну, лишь в одном я абсолютно точно уверена – в своей любви к тебе.

Губы напротив исказились в коварной усмешке опытного соблазнителя.

– Повтори это еще раз, Элли, а то, мне кажется, я тоже начинаю забывать…

Они целовали друг друга так, словно делали это в последний раз в жизни. Рядом с ними постанывала во сне бедная Клара, за каменной стеной убежища злобно сипел ветер, разгоняя проказливый туман, бродили голодные каверны в поисках новых жертв, где-то среди камней плутали их потерявшиеся товарищи, но влюбленные во все времена удивительно слепы и глухи к окружающим невзгодам. Пожалуй, в этот счастливый для себя момент, они и правда пожелали бы хоть ненадолго потерять память.

***

Промозглое утро все расставило по своим местам и вернуло гнетущее чувство безысходности. Кларе стало значительно хуже – нога ее выглядела отвратительно, точно обглоданный кавернами почерневший костыль. Кей постарался обложить место перелома холодными камнями, однако, они все же подходили куда меньше льда. Им бы сейчас заглянуть в вагон-рефрижератор… К слову о поезде. Всепоглощающий туман, забирающий образы и звуки, наконец-то отступил, плоскогорье расчистилось. Теперь перед ними во всей красе предстал древний замшелый город – изумрудно-пепельный, который когда-то покорял путешественников своим великолепием. Где-то можно было разглядеть каменные улочки со следами от повозок, где-то торчали полуразрушенные остовы щербатых стен, боевых башен. Только кладбища здесь не наблюдалось: жители хоронили умерших в своих домах-пещерах, предварительно их мумифицируя. Давний обычай, сейчас осталось куда меньше почтения к телу – кинул в топку, и дело с концом. Древние умели ценить жизнь каждого; с немалым почтением относились они и к смерти. Все это не далее как вчера рассказывал им по дороге Клиф – страстный любитель не только механизмов, но и древностей. Он говорил, что напрасно нынешние ученые называют древних и их творения «примитивными», а верования – «простецкими». «Это все оттого, что человек деградирует. Истинно мудрые умеют видеть ум в других, и только совершенные глупцы считают себя умнее всех», – так он по обыкновению заканчивал свои речи, загадочно попыхивая трубкой. Элли вспомнила добродушное лицо с нелепыми бакенбардами, и ей сделалось грустно. Увидятся ли они вновь?

Теперь, когда туман отодвинул свой молочно-белый занавес, стало видно, на какой они немыслимой высоте. И хоть снизу горы казались обычными невысокими холмами, на вершине создавалось совсем иное впечатление. Над головой расстилалось вычищенное от шлаковых облаков небо – бледно-серое, желтоватое, точно вулканический пепел. Скалистый хребет террасами уходил вниз, где у подножия горы на стальном железнодорожном полотне черной змеей растянулась несчастная Ариадна. Издали она представлялась невыносимо заброшенной и унылой, последний оплот человечества в погибающем мире.