Книга Ариадна из чугуна и стали, страница 128 – Виолетта Орлова

Мэрри загадочно улыбалась, не отвечая на вопрос. Из голубых глаз заструились оранжевые языки пламени, которые сжигали хрусталики, оставляя на лице лишь слезящиеся кровоточащие дыры. Рот искривился в гримасе боли, но она все же успела прошептать:

– У тебя мало времени, Элли. Постарайся всех предупредить до того, как случится катастрофа…

Время, катастрофа… Эти слова вихрем закружились в голове Элли. По замыслу бедной Мэрри она должна была успеть, но вместо этого потеряла память. И не успела. Убийство. Только сейчас вспомнив все, Элли вдруг осознала, почему Мэрридит убили. На самом деле, вовсе не из-за того, что она была картографом. И не из-за чрезмерной жестокости Грейс. Нет, Мэрри умерла, поскольку сама так решила. Она пожертвовала собой ради ничего не подозревающих пассажиров Ариадны, которые никогда не узнают о ее геройстве. Мэрри дала им еще один шанс, который должна была воплотить в жизнь ее лучшая подруга. Теперь стало понятно, почему Мэрри лишилась глаз – вовсе не Анкель сотворил подобное и ни кто-либо другой – небывалая сила сурьина уничтожила их. Оказывается, поездного маньяка не существовало и в помине. Видимо, когда в день убийства они встретились, Мэрри еще не успела вспомнить обо всем, поэтому ничего не рассказала. Однако на подсознании она знала, что уходит навсегда, поэтому и сказала ей «прощай».

Но эта фраза отнюдь не облегчала задачу, ибо Элли не догадалась. Перемещение частично забрало ее память, она потеряла слишком много времени на выяснение малозначительных вопросов, так и не поняв главное. Она не умела разбираться в людях, иначе бы сразу отличила истину от лжи. А сейчас она снова в Халязиуме. Все с точностью повторялось: Ариадна скоро приедет, Кей умирает. Но сколь бы эта ситуация не походила на ту, что уже произошла, она разительно отличалась и далеко не в лучшую сторону: сейчас рядом уже не было дорогой Мэрри, ее благородной феи-хранителя, которая ценой своей жизни даровала им второй шанс. Теперь, в сущности, у них нет никакой надежды на спасение.

^[68]

Элли вернулась в барак и застала понурого Анкеля, скрючившегося в углу комнаты на желтом, словно кем-то пожеванном матрасе. Бледный потерянный мальчик с тусклыми глазами. Когда Элли подошла к нему, он посмотрел на нее несчастным взглядом – точно побитая лохматая собака, которая уже не нужна своему хозяину. Элли положила ему руку на голову, и он подался вперед, словно желая продлить эту маленькую ласку.

– Анкель, я тебя ни в чем не обвиняю, – решительным голосом произнесла тогда Элли. – Я знаю, это не ты выколол глаза Мэрри.

При этих словах испуганный мальчик встрепенулся, вздрогнул, и еще больше забился в угол. Затем быстро заговорил, и слова посыпались из него, как из включенной радиолы.

– Я правда ничего не сделал ей, Элли… Мы пришли в парк… А потом ей вдруг стало ужасно плохо… Она попросила меня усадить ее на землю. Я помог Мэрри, и она назвала меня настоящим мужчиной… Мне было так приятно получить от нее похвалу… А потом я посмотрел ей в глаза и увидел… Увидел… Что их н-нет, – последние слова он прошептал почти в ужасе. – Я никому не рассказывал об этом, даже Грейс. Боялся, что меня сочтут преступником, психом, хотя Элли… Я ведь и так болен, сильно болен. С тех пор мне всюду мерещатся ее глаза, везде! Даже в том торте, который ты подарила на мой день рождения, помнишь?