Книга Ариадна из чугуна и стали, страница 65 – Виолетта Орлова

– Мне не больно.

И улыбнулась ласково.

Понимала ли она, что говорила? Кей не знал. Оставалась ли еще мама мамой, или эти слова уже принадлежали каверне?

– Остановитесь, пожалуйста! – зычно раздалось с противоположной стороны улицы. По рельсам промчал неуклюжий омнибус, на секунду закрыв того, кто кричал. Констебль! Кей сильно вздрогнул и в панике схватил маму за талию.

– Бежим, – проорал он ей в ухо, но мама вдруг не захотела подчиняться. Или, вернее, она просто не поняла, чего от нее хочет сын. Вместо этого она весело помахала констеблю пустым рукавом своего редингота: со стороны, должно быть, смотрелось жутко. Произошло то, чего так боялся Кей. Констебль кинулся в их сторону, выставляя вперед капсюльный пистолет, дуло которого было выполнено в форме зубастой волчьей пасти. Все кончено, сейчас он выстрелит. Кей невольно выступил вперед, загораживая собой маму. Но выстрела не прозвучало. Пистолет с гулким эхом упал на брусчатку, маска страха приклеилась к дородному лицу констебля, что такое? Кей заметил, что прохожие останавливались и в ужасе смотрели на него. Кей обернулся, ибо понял, что причина вовсе не в нем.

Точно. За его спиной возвышалась двухметровая серая субстанция, из центра которой, подобно маятнику от часов, качался туда-сюда пустой редингот. Казалось, будто серое существо жует его. Не помня себя от горя, Кей кинулся вперед, руками обнимая уродливое существо перед собой. Почему счастливые минуты пробегают так быстро, а скорбные – словно нарочно замедляются? Ему что-то кричали, он не слышал, все было как сквозь вату. А потом до сознания долетели обеспокоенные слова констебля:

– Отойди от каверны, парень, это опасно!

Куда же он пойдет, когда это его мама? Вдруг Кей осознал, что пустота начинает увеличиваться в размерах. Она уже алчно заглотила эркер ближайшего дома, намереваясь пойти дальше, отвоевывая себе метр за метром. Какой-то испуганный полный господин в котелке сам не понял, как исчез в ее утробе. Кошмар, трагедия! Тогда Кей в ужасе дотронулся рукой до серого сгустка, внутренне умоляя его остановиться, и вдруг ощутил, что вязкая субстанция застывает, а из пальцев его бегут странные оранжевые искры. Что случилось?

Каверна застыла на мостовой, окаменела: часть дома безвозвратно ушла в ее глотку, вторая – развалилась. Кею же каверна не навредила, но это ведь и неудивительно, разве мама смогла бы причинить ему вред? Кей почти терял сознание, когда услышал над собой голос подбежавшего констебля:

– Парень – сурьин! Как же нам повезло!

А затем он отключился.

^[42]

Элли вынырнула из тягостного воспоминания и увидела перед собой грустное лицо Кея. Настоящее вернулось на прежнее место, но голова немного кружилась, как после качки.

– Так… Твоя мама превратилась в каверну? – через силу прошептала она. Тот едва заметно кивнул и отвел взор. Элли поежилась. Что сказать, соболезную? Наверное, это прозвучало бы жалко. Пока она собиралась с мыслями и готовила подходящий ответ, он взял ее за руки и произнес мягким тоном:

– Должно быть, ты очень хорошо понимаешь меня.

– Что ты имеешь в виду? – удивленно промямлила она.

– Твоя мама ведь тоже… Умерла.

Элли снова пробрала дрожь, ей было жутко, что практически незнакомый парень шаг за шагом обнажает ее прошлое, а она не помнит ни малейшей детали, чтобы подтвердить или опровергнуть его слова. Прошлое утонуло в пару.