Книга Тайны Троссард-Холла, страница 147 – Виолетта Орлова

– Зеленая вспышка… – задумался Тин. – Надо будет у наших всезнаек спросить, вдруг они что расскажут?

Артур внимательно смотрел на пожилую женщину, заменившую ему мать. Она напоминала сгорбленный трухлявый пенек, прогнивший насквозь, однако ее глаза как будто жили отдельной жизнью от тела – маленькие, черные, они то потухали, то загорались какой-то неведомой силой. Артур почувствовал нежность и грусть от того, что не может взять ее с собой. Тогда мальчик особенно ясно осознал, насколько этот дом был одинок и потерян. Сначала, только недавно выстроенный, он горделиво поблескивал свежевыкрашенным фасадом, хвастаясь залетным воробьям своей мирной жизнью, наполненной непринужденными разговорами и веселым смехом жильцов. Затем проходило время, и он, подобно всем старикам, дряхлел, при этом все же оставаясь деловитым и исполненным чувства собственной нужности. Все-таки кров над головой, как-никак. А потом и эта деловитость прошла, домишко опустел, захирел и уже приготовился похоронить в себе доживающих свой век постояльцев. Грустно, когда такое происходит с местом, которое ты считал домом…

Сейчас камин разгорелся, и все вокруг постепенно наполнилось жизнью. Казалось, что языки пламени несут с собой не только тепло, но и уют и надежду на то, что это погибающее место сможет вновь возродиться. С древнейших времен огонь был неким символом, соединяющим человека с небом, поскольку дым всегда поднимается вверх, как бы выстраивая мостик между землей и небесами – миром материальным и миром духовным.

Приятное впечатление от горящего огня длилось недолго: Артур подумал, что когда они с Тином уйдут, то вместе с ними из этого дома уйдет и жизнь. Старуха снова останется одна наедине с тишиной, сыростью и глухим мраком, сводящим с ума.

– Тебе нельзя тут жить, – сказал Артур скорее себе, чем ей. Он ведь знал, что Левруда пропустит его слова мимо ушей. Старая женщина как-то вся сгорбилась, и ее глаза потухли.

Они еще долго сидели рядом. Артур смотрел на нее, пытаясь запечатлеть в памяти ее образ. Она же просто наслаждалась минутами, проведенными с сыном. А Тин старался не мешать этой идиллии – он ведь все понимал.

Неожиданно сильный порыв ветра ворвался в дом и всколыхнул пламя в камине. Левруда живо вскочила на ноги, словно в испуге.

– Это всего лишь ветер, – успокаивающе проговорил Артур, памятуя о том, что его кормилица всегда боялась ночных завываний вьюги. Но старая женщина не услышала его. Она минуту постояла, задумавшись, а потом весело глянула на мальчиков. В ней произошла странная перемена – в глазах ее заплясали озорные, сумасбродные искорки, словно она задумала какую-то шалость, неприличную для ее возраста.

– Так как же вы попали сюда, мои сладкие? – деланно засмеявшись, спросила старуха. Эта фраза, казалось бы, вполне естественная и логичная, так странно, если не сказать дико, прозвучала сейчас, что Артур невольно поморщился. А старуха тем временем подошла к двери и прикрыла ее поплотнее, как будто это могло спрятать их от ветра. Потом она обернулась и так сильно начала качать головой, будто пыталась от нее избавиться. Это было настолько жуткое зрелище, что ребята вскочили со своих мест, с ужасом взирая на хозяйку дома.

– Что с тобой? – в испуге спросил Артур, надеясь, что его вопрос приведет женщину в чувство. Но Левруда все качала головой, словно хотела стряхнуть с лысой макушки какое-то надоедливое насекомое. Вдруг послышался странный хлопок, точно лопнул шар. И тут, к огромному ужасу ребят, пожелтевшая кожа стала слезать со старухи, как со змеи, длинными клочьями. Крови совсем не было.