Книга Последнее слово единорогов, страница 219 – Виолетта Орлова

– Прошу, умоляю! Убеди моего мальчика показать, где находится Троссард-Холл! Спаси его! Только ты имеешь на него влияние, только ты! – Дорон униженно ползал по земле, а дородное тело его тряслось в непроизвольных конвульсиях; он напоминал толстую змею, неожиданно решившую сбросить кожу.

Артур принялся в страхе озираться: хорошо, что никого нет поблизости. Впрочем, рыдания, извергаемые отчаявшимся отцом, казались такими громкими, что наверняка были слышны повсюду!

– Где Тин? – отрывисто спросил Артур, надеясь привести несчастного отца в чувство.

– Его туда перевели! – простонал Дорон, пальцем указывая на покосившуюся землянку. Даниела держали в похожем месте. Впрочем, Джехар упоминал про Собачий тупик. Так кто же из них говорил правду, кому следовало верить? Артур не знал, между тем от его решения зависела жизнь друга.

Дрожащими руками Артур вновь нацепил на лицо маску и торопливым шагом направился к землянке. Дорон продолжил валяться в пыли, не делая никаких попыток подняться. Действительно ли отец Тина узнал его? На первый взгляд казалось, будто он совершенно обезумел.

Возле землянки прохаживался человек; Артур часто видел его с пленниками. Своим видом он походил на чистокровного беруанца, местные подобострастно величали его «господин Кэшью». Заприметив Артура, он деланно вытянулся по струнке.

– Джехар? Где ты был, тебя искал Лэнт… Один из шельмецов куда-то запропастился… И с чего вдруг ты расхаживаешь по поселку в маске?

Голос мужчины звучал ужасно трусливо, и Артур догадался, что тот, вероятно, отвечал за сохранность пленников.

– Он пропал по твоей вине! – подделываясь под низкий голос Джехара, процедил Артур. – Этот хоть на месте?

– Этот уже никуда не убежит, – подобострастно хохотнул мерзавец, а у Артура все заледенело внутри. Шагнув в темноту землянки, Артур поморщился: здесь остро пахло мочой, свежей кровью и безысходностью. Глаза несколько секунд привыкали к темноте, и только потом Артур его увидел – неподвижно распластанного на земле, смертельно бледного, с окровавленным ртом. На левой руке у него была выжжена корявая надпись: «неудачно упал с дерева», а из правой торчал гвоздь, красный от крови и ржавчины. Забыв обо всем на свете, Артур рухнул перед другом на колени, слезы полились из глаз, удушье вцепилось в легкие, его затошнило.

– Т-тин, – заикаясь, прошептал он. Клипсянин вдруг отчетливо вспомнил день, когда впервые встретился с ним в парадной зале Троссард-Холла. Как Тин неловко теребил пальцами светлый чубчик; верно, оттого, что робел перед неизвестным всадником. Как потешно важничал после, рассказывая о преимуществах жизни в столице и таинственной кадоросаме. Добродушный, веселый, легкомысленный, неисправимый любитель покушать и домашний мальчик, страстно ценивший комфорт. Тот, кто решился однажды оставить старую жизнь ради него одного. Настоящий друг, каковых, увы, не бывает много. Счастлив тот, у кого имеется хоть один такой; многие будут претендовать на его место, но как случится поворотный момент в жизни, когда на кону стоит либо твое благополучие, либо друга, так все эти многочисленные «приятели» испарятся по очереди, напоследок заискрившись жалкими извиняющимися улыбками. Когда было весело, мы с вами играли, как игра закончилась – разбежались по домам. И тогда останется лишь один: скромный, непритязательный, верный и честный, пусть не всегда поступавший правильно, но при этом искренне тебя полюбивший. В счастье и в горести.