Книга Хозяйка молодильных яблок, страница 66 – Иви Тару

– Чубарка! Стой! – Будивой остановился и слез на землю. – Стой, родная. Это же я. Помнишь меня?

Кобыла мотала головой, возмущённо фыркала.

– Нет? Не помнишь? А Умилу? – Будивой посмотрел на платок, что так и свисал изо рта лошади. – Но уж Милаву-то должна. Милава, – повторил он.

– Ой, батюшка, – Елеся всплеснула руками. – Милаву-то искать надо, её ж купец увез.

Будивой взялся за лоб руками. Огляделся. Как пелена спала с глаз. Последние годы как во сне жил. Будто мороком схваченный.

– Найдём Милаву, – сказал он сурово. – Найдём, дочка. Не бывать такому, чтоб Будивой такое кому-то с рук спустил. Я хоть роду не знатного, но пращуры мои испокон веков на этой земле жили и заветы богов блюли. Найду и правду, и управу.

– Да где ж её искать теперь? И как? – Елеся вздохнула. – Хорошо хоть Чубарку спасти успели, а то бы совсем горе-горькое.

Кобылка прядала ушами, словно прислушиваясь к их речам, а потом вскинула голову, ударила по земле копытами, оттолкнулась и спрыгнула с обрыва.

Будивой с Елеся даже ахнуть не успели. Через мгновение раздался громкий плеск. Они подбежали к краю и увидели, что лошадь резво плывёт к другому берегу.

– Вот же шальная, – пробормотал Будивой изумлённо.

Елеся же стояла и махала ей рукой. Она поняла, куда отправилась Чубарка.

Несмотря на тёплую накидку, Милаву бил озноб. Сперва она хотела из гордости отказаться от покрывала, но сил у неё почти не осталось. Всё, что произошло этой последней ночью, повергло её в состояние безразличия. Чубарка погибла, Стрижак убедился в её корысти, сама Милава в руках алчного купца. Мачеха во всём победила. Всю жизнь хотела её извести, и вот добилась. Она почти не обращала внимания на Доморада, который сидел рядом, заботливо кутая её, чтобы она согрелась, и всё шептал и шептал тихо и горячо:

– Ты не бойся, красавица, я ж человек не злой, ты мне по сердцу пришлась. Будешь меня слушаться, всё у тебя хорошо будет у нас. Вот скоро домой приедем, ты мне яблочки покажешь, да расскажешь, откуда такие взялись, да можно ли таких много вырастить…

Милава вздрогнула.

– Яблочки? – переспросила она. – Тебе яблок надо?

– Да, красавица, да. Только не любых, а тех, что людей от смерти спасают, да силу, здоровье и молодость дают.

Милава прикрыла глаза, а Доморад не унимался.

– Что молчишь? Не думай, я всегда добиваюсь чего хочу. Стал бы я одним из самых удачливых купцов в Семидоле иначе? Ничего, и не таких обламывал. Как ни верти, а яблочки мои будут. Матерью твоей мне обещано.

– Не мать она мне. Мачеха, – нашла в себе силы возразить она. Купец лишь отмахнулся.

– То неважно. Над тобой её власть, раз в её доме живёшь, её хлеб ешь.

– Не в её. В батюшкином. – Милава попыталась выпрямиться.

– Эка, дерзка ты как! – Доморад посмотрел на неё и усмехнулся. – Да мать твоя предупреждала про норов твой. Ничего, это даже веселее будет.

Милава попыталась отодвинуться, но места на корме, заставленной тюками, было не так много. Лодья шла пока без паруса, дюжина гребцов вела её по середине реки, дружно поднимая и опуская вёсла. Милава с отчаянием глядела на воду, на тюки с товарами, на плечистых мужей из купцовой ватаги. Один из них вдруг пристально посмотрел на неё. Милава открыла удивлённо рот – узнала его. Гребец быстро приложил палец к губам и тут же наклонил голову.