Книга Хозяйка молодильных яблок, страница 74 – Иви Тару

Удивительно, но в святилище имелась баня. Не такая как в селах, не деревянная. Но жаркая и влажная. Путь к ней лежал вниз, по вырубленным в камне ступеням. Внизу оказалось помещение с продолговатым углублением полным воды. От воды исходил пар, и Милава поняла, что она горяча, да так, что еле вытерпеть.

Нельга заставила ее раздеться и спуститься в купальню.

– Не морщись, не морщись, – подбодрила она, – и вовсе не горячо, не капризничай.

Обычно так матушка говорила, когда доченьку мыла. Милава опустилась в воду, чувствуя, как бегут по телу мурашки, прогоняя холод из напряженных членов. Тело привыкло к обжигающей воде, Милава откинула голову на край купели, прикрыла глаза. Хорошо-то как!

Нельга, видимо, кинула в жаровню какие-то травы, купальню заполонил пахучий дым.

– Сиди, сиди, – шептала Нельга, – мойся, сколь хочешь. Да жизнь свою вспоминай, плохое, хорошее, все прими и все отдай. Водичка все смоет, обновит.

Под монотонный ее шепот, Милава уплыла куда-то в сон. Видела руки матушкины, что чудо-птицу на полотне рождают, видела, как яблоньку вместе с отцом подрезали, чтоб росла лучше, быстрее, видела похороны, и как сгребала пепел в платочек, а потом в ямку под корнями сыпала.

Как Велезара в доме появилась, как из-за подола ее сарафана выглядывали две девчонки. Как отец все реже и реже по голове ее гладить стал, как смотрел порой как-то неласково, как обидные слова мачехи больно ранили, как старалась слезы прятать, а улыбку на лице против желания держать, как пришел убивец в ночи, и как умер, опутанный ветками, как бежала из дома, как Чубарка весело резвилась, второй молодости радуясь. Но все эти вспышки памяти перебилось одним – лицом Стрижака. Глаза его небесного цвета, улыбка, как хмурился он, ее слова слушая, как злился, что не хочет по его воле сделать, и как усмехнулся, узнав, что просит его к князю отвести, усмехнулся как-то не просто… а гадливо, что ли.

Милава вздрогнула открыла глаза. Вся жизнь пронеслась за короткое время, а может, и не короткое: вода почти остыла. Она пошевелилась.

Нельга стояла с большим белым покрывалом в руках. Милава вылезла и завернулась в чистую ткань. На лавке она нашла свежую рубаху, навершник, чулки. Когда она оделась, то поняла, что походит на такую же жрицу, как и Нельга. Даже волосы распущены, как у нее. Милава руками принялась разбирать пряди. Без гребешка не справиться будет.

Нельга вернулась и отвела ее обратно в комнату с жаровней и шкурами на стенах. Поставила ее посередине, отошла на пару шагов. качнула головой.

– Как же ты на мать похожа!

Сердце Милавы пропустило один удар, а потом и второй.

– Ты матушку мою знала?

– О! Еще как! – Нельга вздохнула. – Сестра же она мне.

Горячая вода, как скребком, счистила грязь с кожи и черноту с души. Распаренная, сытая, в чистой одежде, Милава мелкими глоточками пила пахучий отвар с привкусом мёда, душицы, шиповника. Женщина напротив, если сильно не присматриваться, так сильно походила на мать, что на короткий миг Милава перенеслась в те благие дни, что были они вместе, и была любовь, защита, покой.

Нельга поставила свою чашу на стол.

– Умила, мать твоя, сестра не по крови мне. Но жили мы вместе чуть не с рождения, в одной зыбке качались, одну мать сосали. И была та женщина ни одной из нас не родной. Понимаешь ли?