Книга Хозяйка молодильных яблок, страница 71 – Иви Тару

– Морена лишь поручает мне доносить до смертных её волю. Нельга я, служительница богини. Идём, дитя, я укрою тебя и дам приют. Не бойся, Морена зла тебе не желает, а вот увидеться с тобой давно хотела.

Путь, казавшийся поначалу вполне лёгким, вывел Стрижака к болоту. Он взял левее, думая обогнуть его по краю, но солнце перевалило половину пути, а провести ночь в этой мокроти не хотелось, и он решился. Срубил прочную палку и ступил на мягкий мох. Ничего, любое болото рано или поздно кончается. Похожее болотце и возле Семидола имелось, по осени они там на утиц и гусей охотились. Это болото побольше будет, но сколь хватало глаз, Стрижак видел лишь мох и тонкие трепещущие на ветру осинки и берёзки, не похоже, чтоб тут слишком топко было.

Он шёл, щупая траву перед собой сперва палкой, потом ногой осторожно. Вскоре он заметил торчащие тут и там слеги и понял, что он не первый этим путём идёт, кто-то слегами уже безопасный путь отметил.

Ему даже захотелось прибавить шагу, несмотря на то, что ноги всё сильнее проваливались в мох, и ямка тут же заполнялась водой. Ничего, сапоги добротные, а к комарам, которые зло гудели вокруг, он привык. Ещё повезло, что дождей давно не было. Седмицы три, если он не ошибается. Иначе ему бы тут не пройти было, а так… Но тут же подумалось, что засуха совсем некстати. Если посевы на корню засохнут, неурожай случится. А ещё пожарами отсутствие дождей грозит. Выгорят леса, а там и поля займутся. Бояре скажут, это от того, что род Доброславичей ослабел, помянут отца его Премислава и мать Любораду, которой боги кудесных сил не дали, а через то беда в Семидол пришла.

Он так задумался, что не заметил, как вышел к зелёной лужайке. Трава сочная, зелёная, так бы и повалялся на ней. Шагах в двадцати луг оканчивался десятком деревцев, а за ними уже вновь лес начинался. Ага, прошёл болото, значит. Стрижак утёр пот, убил очередного злого кровопийцу на щеке.

В нескольких шагах от мхов в траве виднелся знак – слега. Свою жердину Стрижак сунул под мышку и смело шагнул вперёд. Трава под ногами разошлась в стороны, и он ухнул в холодную воду. Бойцовская выучка не подвела, он успел упасть грудью на жердину, это не позволило ему уйти в воду с головой, ещё он раскинул руки по сторонам, постарался не шевелиться.

Чаруса! Мог бы стукнуть себя по глупой башке. Как можно было не признать коварную трясину, притворяющуюся лужком? И слежина, что в траве торчала, вовсе не знаком была, а единственным, что от того бедняги осталось, кто тут до него пройти пытался.

Отяжелевшие сапоги тянули вниз, Стрижак не стал сучить ногами, пытаясь скинуть обувку. Трясине только того и надо было, чтобы жертва начала трепыхаться, приближая конец. Медленно поворачивая голову, он осмотрелся. Чужая слега была не так далеко, но едва он потянулся к ней, болото булькнуло, и он чуть съехал со спасительной жердины и оказался в болоте уже не по грудь, а по плечи.

– Врёшь, не возьмёшь, – прорычал он. – Нет такого болота, что меня схряпать сможет.

Перед его лицом вздулся и лопнул пузырь, обдав мелкими вонючими брызгами. Трясина смеялась и никуда не торопилась. Куда ж глупый человечек от неё теперь денется?

Как Стрижак ни храбрился, но в положение он попал более чем отчаянное.