Книга Хозяйка молодильных яблок, страница 70 – Иви Тару

Несколько раз она порывалась повернуть обратно. Вдруг там уже устали её искать, да уплыли себе дальше. Постояла, пытаясь понять, откуда пришла. Солнце ещё стояло высоко и даже подмигивало сквозь ветви, подбадривало. Но стоило Милаве всё же повернуть, как ей казалось, обратно, как она понимала, что идёт не туда. Не было на её пути этого ручейка и поваленных бурей замшелых стволов. Заблудилась!

Ох, и страшно же ей стало. Куда идти, в какую сторону? Может, этот лес и за неделю не пройдёшь? Батюшка сказывал, что вокруг Семидола леса дремучие стоят и болота гибельные лежат. Но оставаться на месте тоже не выход. До того как ночь наступит, надо ночлег найти, хоть какой, а то ведь и утра можно не увидеть.

Теперь солнце словно в насмешку бежало по небу шустрым зайцем. Всё темнее и темнее в лесу делалось, а подходящего дерева Милаве не попадалось. На ель не залезть, больно колючи. Другие деревья все малы стояли, не давали им ели света для роста.

Она уж из сил выбилась, присела на поваленный ствол, сжала зубы, чтоб не плакать. Знала, стоит начать жалеть себя, так и не остановиться будет. Сколько раз она обиды от мачехи терпела, да и от отца случалось, так что умела вида не показывать, улыбаться, когда сердце плачет, а душа ноет. Сейчас тоже не сдастся.

Милава смотрела вдаль, прикидывала путь. Вот сейчас встанет и вон туда двинется, там деревья как-то так растут, словно дорожка намечена. Пригляделась, а ведь и правда, слабый след на земле имелся. Нечасто этой тропкой ходили, но ходили же! Значит, там или жильё есть, или, может, заимка охотничья. Милава вскочила и почти побежала, торопясь найти пристанище до темна.

Когда впереди затеплился еле видный огонёк, она даже остановилась, руку к груди приложила, так сильно сердце застучало. Свет! Там свет! Нечисть огней не жжёт, значит, люди там живут.

И тут же ей вспомнились разбойники у реки, которых она побила. Те тоже в лесу обретались. Вот выйдет сейчас к ватаге лесных татей и… Милава перекинула косу на грудь и сильно дёрнула. Боль немного притупила страх. Ничего, она просто сперва посмотрит. Осторожно и незаметно.

Огонёк, несмотря на то, что шла она быстро, всё не приближался, Милава опять испугалась. Не водит ли её лесная нечисть, светит болотными гнилушками? Убежав в лес, она и думать забыла лесного хозяина приветить. Не до того было.

Ели становились всё гуще, всё плотнее обступали, будто двигались к ней. Тропку в сумерках почти не видать. Но огонёк всё светил, манил, заманивал.

Под конец ели встали плотной стеной, скрыли свет, пришлось колкие лапы раздвигать и протискиваться, отцепляя подол от иголок. Она выбралась на поляну и застыла, прижав руки к груди.

Перед ней стоял человек в длинном плаще до самой земли и низко надвинутом капюшоне. В левой, высоко поднятой руке – светильник, в правой блестит изогнутое лезвие серпа.

– Здравствуй, доченька, – сказал человек, опуская руку. – Давно жду, вот зажгла путеводный огонь, чтобы ты мимо не прошла.

– Кто ты? – пролепетала Милава, не сводя глаз с острого серпа.

– Сама не догадаешься? – в голосе послышалась насмешка.

– Неужто?.. – Имя грозной богини губы отказались произнести вслух, лишь беззвучно шепнули: – Морена?

Человек дёрнул головой, капюшон упал за спину. Женщина! То была женщина. Длинные тёмные волосы обрамляли её лицо с двух сторон, глаза в сумерках казались бездонными, как небо в беззвёздную ночь.