Книга Дело смерти, страница 123 – Карина Халле

Я даже не знаю, что на это сказать, потому что большая часть из сказанного ею верна. Но он не использует меня. Я знаю, что нет.

Но ворчу и прохожу мимо нее, направляясь в свою комнату, чтобы снять мокрую одежду.

Закрываю дверь, переодеваюсь в красный свитер и джинсы, затем сажусь на кровать и пытаюсь сделать несколько дыхательных упражнений. Теперь, когда я вдали от лодки и Кинкейда, вдали от Эверли, вдали от занятий, которые были отменены из-за шторма, я наконец могу думать.

И когда думаю, я чувствую потребность вытащить те коробки, которые затолкала в дальний угол сознания.

«Нет», — думаю я, мысленно протягиваясь к ним. — «Оставайся сосредоточена на настоящем».

Но, поскольку Кинкейда нет рядом, фокусировать свое внимание на нем, я не могу.

Я начинаю вытаскивать их и разворачивать.

Первая коробка — та, что была так недавно запакована, подаренная мне Лорен всего несколько мгновений назад.

Манипулирует ли мной Кинкейд? Обладая глубокими знаниями обо мне и моим незнанием его, способен ли он добиваться своего, делая вид, что это моя идея? Он уже доказал, что он лжец. Является ли он также и газлайтером?

«На его ботинках была кровь», — думаю я, разворачивая другую коробку. — «На его ботинках была кровь. Чья это была кровь? Клэйтона? Это он застрелил его? Он умеет обращаться с ружьем. Мы в Канаде; это не распространенный навык здесь».

Что они делают с Клэйтоном? Его грудь была рассечена. Его лицо было залито кровью. Они вскрыли ему и голову? Майкл говорил, что они хотели изучить мой мозг, выяснить, в чем моя «проблема». «Посмотреть, сможем ли мы ее исправить», — сказал он. Но Кинкейд настаивал, что они просто подключат электроды. А что, если это не так? Что, если Кинкейд знал это?

Открылась еще одна коробка.

Затем еще одна.

Что, если «Мадрона» привезла меня сюда, потому что знала, что у меня ничего нет? Затем, в качестве предохранителя, они решили, что я должна потерять стипендию. Вот что беспокоило меня раньше, вертелось на кончике языка. Что, если это они позвонили декану, наговорили лжи, лишили меня стипендии? Я не должна была потерять ее из-за вирусного видео, в котором меня явно подставили.

Боже мой, что, если они зашли так далеко, рассказали все дочери профессора Эдвардса, приведя все в движение?

Я прижимаю ладони к вискам, мой мозг кажется вот-вот взорвется. Это слишком. Я стараюсь держаться подальше от теорий заговора, но все здесь ощущается как он.

И коробки не перестают распаковываться. Из них высыпаются монстры в виде гниющих волков и медведей, визжащих козлят, прижимает меня к земле мицелий в лесу, абориген, принявший меня за Эверли, раскопанная могила, Амани, кружащаяся в снегу, мертвая девушка в душе, шепчущие деревья, говорящие мне, что я дома.

Нет. Это не мой дом. Это никогда не будет моим домом.

Я встаю. Не могу оставаться здесь. Я знаю, что сказал Кинкейд, но не могу ему доверять. До тех пор, пока он не посадит меня на тот самолет и не нарушит все свои договоры.

И я не из тех, кто может просто сидеть сложа руки, ждать и отдавать весь контроль в чужие руки.

Что, если Кинкейд так и не отправил запросы авиакомпаниям?

«Даже не думай об этом», — говорю я себе, но не могу сдержаться.

Кажется, поселение сейчас смотрит внутрь себя, наблюдая, как я борюсь за свободу действий.