Книга Дело смерти, страница 2 – Карина Халле

— Амани? — спрашивает он, и я киваю. — Она вышла раньше тебя.

Я смотрю на причал. Там крутой подъем из-за отлива и длинный трап, ведущий к берегу, но ее не видно. Я хмурюсь. Как это возможно?

— Наверное, ты ее не заметила, — продолжает он. — Это не первый случай, когда новичок приходит в восторг от здешних пейзажей. У нас даже был случай, когда человек упал с пристани из-за того, что слишком засмотрелся. Я уверен, это было незабываемое начало, — добавляет он со смешком.

«Но я первая сошла с самолета», — хочется мне сказать. Клянусь. Но я понимаю, что спорить с управляющим было бы не лучшим началом для меня, особенно когда все и так шатко. И, возможно, он прав. Может быть, я не заметила, как Амани вышла из самолета раньше меня. Мой мозг уже немного затуманен, вероятно, от облегчения, что я наконец-то добралась сюда без каких-либо проблем.

Амани всю дорогу говорила о том, как она рада, что ее выбрали для участия в студенческой программе Фонда Мадроны, и я едва могла вставить слово, что меня вполне устраивало. Потому что всегда стараюсь сначала помолчать, присмотреться к людям и понять, какую маску мне нужно использовать, какой личностью нужно быть, чтобы с ними общаться. Поэтому просто слушала ее и смотрела в окно, пока мы летели из Ванкувера в этот отдаленный уголок северо-западного побережья, скользя над блестящими проливами, усеянными белыми паромами, густыми зелеными лесами, молочно-голубыми альпийскими озерами и скалистыми вершинами гор, покрытыми снегом, который еще не растаял под майским солнцем.

Но чем дальше мы продвигались на север, тем больше пейзаж застилали облака и туман. На самом деле, нашему пилоту пришлось около двадцати минут кружить, прежде чем мы приземлились, ожидая, пока туман немного рассеется, чтобы можно было ясно разглядеть воду.

— Красиво, не правда ли? — подмечает Дэвид. Его руки заложены за спину, и он раскачивается на каблуках своих модных туфель, которые кажутся неуместными на досках причала. Мужчина странно шмыгает носом, как будто поощряет меня насладиться пейзажем.

Я ожидала, что это место напомнит мне дом — я выросла в Кресент-Сити, Калифорния, так что туманы, океан и исполинские деревья мне не в новинку. Но здесь всё словно обрело грань, стало острее. Туман здесь более осязаемый, но при этом хрупкий, как паутина, недвижимая, а лишь протягивается меж верхушек деревьев. Сами деревья — дугласова пихта, западный красный кедр, ситхинская ель — не такие мощные, как секвойи, но выше, их ветви тяжелее, стволы густо поросли мхом и лишайником. Подлесок очень разросся, и глазам сложно охватить всё это буйство зелени — салал, магонию падуболистную, дикий имбирь, огромные мечевидные папоротники.

Это мечта биолога.

И именно поэтому я здесь.

— Полагаю, с самолёта ты не разглядела полуостров Брукс как следует, — замечает Дэвид, наблюдая, как я осматриваюсь. Он указывает через узкий залив, где вода тёмно-изумрудная, зеркальная и неподвижная, на облачную пелену на другом берегу, скрывающую, как я предполагаю, лесистый склон. — Не переживай, скоро ты познакомишься с этим местом поближе. Все лекарства от человеческих бед прячутся за этим туманом.

Я смотрю, как туман ползет по воде к нам.

«Наконец-то ты здесь», — говорю я себе. «У тебя получилось. Расслабься».