Книга Дело смерти, страница 3 – Карина Халле

Странности этого утра уже растворились. Мой мозг с СДВГ легко отвлекается, даже на медикаментах, так что вполне возможно, что Амани вышла из самолёта раньше, а я просто не заметила.

— Давай я покажу тебе твою комнату и проведу экскурсию по поселению, — предлагает Дэвид, указывая рукой на тёмное, массивное деревянное здание в конце причала.

— А мои вещи? — оглядываюсь на пилотов, которые уже открывают люк на поплавке самолёта и достают мой багаж: металлический чёрный чемодан на колёсиках (одно скрипит) и спортивную сумку с логотипом «The Cardinal» — баскетбольной команды Стэнфорда, за которую я играла в университете.

— Помощники заберут багаж, — говорит он. Я колеблюсь, наблюдая, как они ставят его на причал рядом с самолетом. Что-то здесь не так, но не знаю, что именно. — Пойдем, мисс Деник, — добавляет он с нетерпением.

Он снова делает жест рукой, и я наконец отвечаю извиняющейся улыбкой.

— Да, извините. Просто осматриваюсь.

— Это совершенно нормально, — говорит он, и его голос снова становится веселым. — А экскурсия поможет быстрее освоиться.

И все же, когда мы спускаемся по причалу, я в последний раз оглядываюсь через плечо. Два пассажира всё ещё сидят в хвосте самолёта, уставившись в окно и наблюдая за мной. Мне интересно, почему они не выходят, но я знаю, что ещё один вопрос только разозлит Дэвида. Нужно стараться быть на его хорошей стороне. Он не глава фонда «Мадрона», но управляет лоджем, где я проведу следующие шестнадцать недель, и мне нельзя давать им поводов связаться с университетом и узнать правду обо мне.

Мы идём бок о бок. Кроме гидросамолёта у причала привязаны несколько шлюпок, «Зодиаков»², рыбацких судов — без них в таких глухих местах не обойтись, — а также большая изящная яхта «Митрандир»³ и стопка каяков и досок для сапсерфинга. В конце одного из пирсов — небольшое здание с вывеской «Плавучая лаборатория».

Прохладный воздух поднимается от воды, обдувая мои щеки, и я застегиваю до конца любимую куртку «Patagonia», которую купила на распродаже.

— Рад, что ты одета подобающе, — замечает он. — Удивительно, сколько людей приезжают сюда летом, ожидая жары.

— Последние несколько лет я живу в районе залива. Привыкла, — отвечаю я, хотя летом в Стэнфорде бывает очень жарко. Можно запечься на солнце, гуляя по сухим тропам у «Тарелки»⁴, пока Сан-Франциско тонет в облаках.

— Постараюсь провести экскурсию быстро, чтобы не перегрузить тебя, — говорит Дэвид, хотя я вообще-то легко «гружусь». — Полагаю, ты уже что-то изучила?

— Насколько смогла, — признаюсь я, не желая рассказывать, что потратила часы, запоем читая всё о фонде Мадрона. — Кто бы ни писал тексты для сайта, он мог бы быть романистом. Описания природы просто завораживают.

И это почти всё, что там было написано. Фонд Мадрона известен своей секретностью, и их сайт выдаёт прессе лишь крохи информации о революционных исследованиях. Почти ничего о персонале или повседневной работе — даже раздел о стажёрах-исследователях уместился в пару строк. Но природа и биоразнообразие описаны с такой любовью и детализацией, что ясно: автор обожает эти места.

Дэвид усмехается.

— А, это Кинкейд, — затем хмурится, и его лицо становится странно серьёзным, когда он бросает на меня взгляд. — Доктор Кинкейд.

— На сайте не было информации о сотрудниках, — говорю я, давая понять, что не знаю, кто это, хотя по выражению его лица ясно: Дэвид к этому человеку относится без восторга.