Книга Дело смерти, страница 82 – Карина Халле

Милая?

Я отстраняюсь, чтобы взглянуть на него. Он смотрит на меня сверху вниз, его глаза затуманены эмоциями.

— Ты хороший человек, — говорит он, с трудом сглатывая. Мои глаза прикованы к его губам, во мне возникает непреодолимое желание, что-то тяжелое в венах, что тянется к нему, как железо к магниту.

Я не могу с собой справиться.

Поднимаюсь на цыпочки.

И со вкусом собственных слез целую его.

ГЛАВА 19

Кинкейд отвечает на поцелуй.

Без колебаний.

Даже малейших.

Мои губы прижимаются к его, и внезапно весь мой мир переворачивается с ног на голову. Я таю в нем, его губы мягкие и в то же время твердые, поддающиеся мне на мгновение, прежде чем он издает стон, который отзывается в моей груди. Это звук тоски, наконец удовлетворенной, эмоции, что так старались вырваться наружу.

Но этот стон быстро превращается в низкое рычание, и он целует меня так, будто внезапно осознал, насколько он изголодался, — грубо и властно, беря то, что принадлежит ему. Колени подкашиваются, я отдаюсь ему, желая быть съеденной, как десерт на блюде, желая быть использованной им так, как он решит, лишь бы меня поглотили целиком.

Я твоя, я твоя, я твоя.

Он хрипло вздыхает в мой рот, его язык скользит внутрь, он снова хватает меня за затылок — властно и сильно.

Бери, бери, бери.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Удовольствие клубится во мне, как дым, кожа покрывается мурашками, его запах наполняет мои ноздри, а вкус виски на его языке затуманивает голову. Я сжимаю бедра, пытаясь унять тоску по нему, что всегда была во мне, ту тоску, что проникает в мои сны.

И все же это до сих пор кажется сном, дурманящей галлюцинацией. В нем все такое твердое и мягкое одновременно: влажное, шелковое ощущение его языка, когда он трахает мой рот, сильное давление его губ, крепкая хватка его руки на моей шее, другая рука теперь сжимает мою челюсть, будто он думает, что я могу сбежать.

Я никогда не смогла бы сбежать от этого. Он — подводное течение, его поцелуй тянет меня на дно, к моей судьбе. Или, возможно, к моей погибели. Трудно сказать.

Внезапно он отстраняется. Это похоже на отскок резинки. Я смотрю на него, мое тело прижато к его, я тяжело дышу. Он дико смотрит на меня, его зрачки расширены, глаза темные под тенью бровей. В них я вижу смятение, стыд и нечто, что пульсирует с такой интенсивностью, что я даже не могу это распознать.

— Я не могу этого делать, — выдыхает он, порывисто вдыхая. — Я не могу этого делать.

— Ты уже делаешь это, — говорю я ему, проводя рукой по его пояснице и прижимая его к себе. Его эрекция упирается в мое бедро, и я издаю вздох. Все, о чем я мечтала, оказывается правдой.

— Ебать, — хрипит он, а я прижимаюсь к нему, желая услышать больше этих восхитительных звуков.

— Да, выеби меня, — шепчу я, мои руки тянутся к его штанам, пытаясь расстегнуть ремень.

— Сидни, — хрипит он, запрокидывая голову, обнажая шею. Я встаю на цыпочки и касаюсь языком его кадыка, чувствуя вкус мыла.

Еще один мощный стон вибрирует в его груди, и я опускаюсь на колени, ковер мягко касается голых колен.

— Нет, Сид, — грубо говорит он, его глаза пылают желанием, пока он смотрит на меня. — Пожалуйста, у меня не хватит силы воли.

— В этом и суть, — говорю я сладко, глядя на него снизу вверх, расстегивая его джинсы и медленно опуская молнию. Звук подобен грому в тишине комнаты.