Книга Дело смерти, страница 83 – Карина Халле

— Мне нельзя, — говорит он, задыхаясь, но затем он сжимает мои волосы в кулак, туго натягивая пряди, пока я не чувствую острую боль, и без того нарастающее напряжение между ног.

— Я никому не расскажу, — ухмыляюсь ему. — Просто используй меня. Кончи мне в рот, и я буду твоей маленькой игрушкой.

Он шумно сглатывает, его горло блестит там, где я лизнула его.

— Блядь, Сидни. Не искушай меня.

Как будто он не знает, что я обожаю бросать вызов.

Запускаю руку в его штаны и высвобождаю его член. Он такой горячий под моими пальцами, и мне с трудом удается охватить его размер — длинный, толстый и твердый. Свет свечи отражается на его гладкой головке, капля предэякулята поблескивает.

Я наклоняюсь вперед и слизываю ее, проводя языком по щели, слегка надавливая, пока он не издает стон. Он дергает меня за волосы, ругаясь:

— Блядь, блядь, блядь.

Боже, я никогда не чувствовала себя более могущественной, чем здесь, стоя на коленях. Я разрушаю этого расчетливого и сдержанного — одержимого — доктора, и могу доставить ему удовольствие, которое он так отчаянно пытается отрицать.

«Будь одержим мной, — думаю я. — Пожалуйста. Мне нужна твоя одержимость».

Я хочу, чтобы он обладал мной.

Широко открываю рот, чтобы принять его, но теперь он контролирует ситуацию, проталкиваясь через губы, удерживая мою голову, пока не упирается в заднюю стенку моего горла. Я заставляю себя расслабиться, избегая рвотного рефлекса.

Он снова ругается, делает тихие, грубые замечания о том, как хорошо он помещается, как хорошо я его принимаю.

— Я хочу, чтобы ты подавилась им, — говорит он со стоном. — Грязная маленькая шлюха.

Блядь.

Пульсация между ног становится острой, болезненный узел давления вопит о разрядке. Он точно знает, что сказать.

Каким-то образом я принимаю его глубже, и его темп начинает ускоряться, пока вдруг он не вздыхает и не отстраняется, его член выскальзывает из моего рта.

— Я не могу, — говорит он, хотя очевидно, что он борется за дыхание, борется за то, чтобы сохранить контроль.

Он убирает свой член обратно в штаны и застегивает молнию.

Я могу только смотреть на него, разинув рот, шокированная его силой воли, проснувшейся в последнюю минуту.

Он смотрит на меня сверху вниз, член упирается в ширинку, умоляя о свободе, и я наблюдаю борьбу в этих сумрачных глазах, битву между желанием и потребностью трахать, и долгом и потребностью оставаться профессионалом.

— Подползи к столу, — приказывает он.

Я смотрю на него.

— Что?

Его челюсть напряжена, когда он повторяет:

— Я сказал, подползи к столу, моя маленькая игрушка, — он делает паузу. — Тебе ведь хочется, чтобы тебя так называли, да?

О, черт возьми, да.

— Да, доктор, — говорю я, слегка надув губы, будто он доставляет мне неудобства. Внутри я, блядь, в восторге от того, что он на самом деле просит меня об этом. Кажется, я никогда в жизни не чувствовала себя такой окрыленной и возбужденной одновременно. У меня кружится голова.

Ползу по паркету и ковру, а он отступает передо мной, будто я пытаюсь догнать его, но не могу.

Он останавливается перед своим столом и протягивает ладонь, приказывая мне сделать то же самое.

Я замираю на середине пути, опуская верхнюю часть тела так, что оказываюсь на локтях, чтобы он мог хорошо видеть мою грудь в топе. Может, это из-за снов, но во всем этом есть что-то такое естественное. Он проводит ладонью по своему члену, сжимая его через ткань брюк, его дымчатые глаза прикованы к моему декольте. Он резко вдыхает, мышца на его скуле дергается, шея напряжена, будто он готовится к чему-то.