Книга Без ума от истребителя, страница 14 – Али Хейзелвуд

Вывод, к которому я пришла: «меньше значит лучше».

Ладно, не так. Меньше — это просто меньше. Но это тоже неплохо. Игровая комната не очень-то прибавляет мне удовольствия от бытия, поэтому в последние десятилетия меня тянет к маленьким, уютным квартиркам.

Теперь, когда Лазло здесь, она стала ещё теснее и уютнее.

— Я живу одна, — говорю я.

Он рассеянно кивает, наклонившись разглядеть папоротник, который я таскаю из квартиры в квартиру последние девяносто лет.

— Знаю.

— Правда? Откуда?

— М? — Он бросает взгляд на мою стопку потрёпанных журналов с судоку, потом оборачивается ко мне.

— Откуда ты знал, что у меня нет двух мужей и троих пятерняшек?

— Просто знаю, Этель. Как знаю и, — уголок его рта подёргивается, — другие вещи. — Его улыбка исчезает, стоит ему увидеть себя в зеркале. Он вглядывается, возможно, шокированный собственной привлекательностью — потому что, увы, он и правда хорош собой. И видный мужчина. Несмотря на кривой нос, шрамы и асимметричные черты, будто его написал художник, достаточно уверенный в себе, чтобы следовать базовым правилам анатомии.

— Ты забыл, как выглядишь? — спрашиваю я. — Я про лицо. Судя по всему, ты был чем-то озадачен.

Он поворачивается ко мне и растерянно моргает.

— Не лицом. А глазами.

— Вот как. Ты про свой пронизывающий взгляд? Он определённо твой коронный. И единственный, как сказали бы некоторые.

В ответ он одаривает меня особо злым взглядом, и я невольно хихикаю.

— Я имел в виду их цвет. Думал, они будут… даже не знаю. — Он звучит непривычно неуверенно, и мне хочется открыть ему правду: у всех истребителей жёлтые глаза. Это побочный эффект того, через что им приходится пройти, чтобы стать теми, кто они есть, а это, как я слышала, включает многолетние тренировки под началом не особо заботливых наставников и финальный обряд, который часто заканчивается резнёй. Янтарный — признак полноценного, бессмертного истребителя, чьё вечное предназначение уничтожать вампирские родословные.

Вот что ещё мне известно: Гильдии Хельсинга трудно набирать новичков, потому что бессмертие перестало быть привилегией, особенно если платой за него является вечная охота на существ, которые с радостью запихнут твою левую ступню тебе в зад, а потом оторвут голову.

Я стараюсь об этом особо не думать: что истребители, так же, как и вампиры, когда-то были людьми. Нам обоим пришлось приспосабливаться к новой сущности, к идее вечности, а это нелегко. Возможно, представление Лазло о самом себе связано с тем, каким он был до превращения, и его крошечный мозг всё ещё не обрабатывал эту информацию. Но прозрение нагрянет в любой момент, и когда это случится, он должен будет уйти. Он может остаться на ночь, ладно, но завтра я его выгоню и…

— Этель? — спрашивает он, словно пытался привлечь моё внимание уже какое-то время.

— Извини, что ты сказал?

— Можно я приму душ?

Можно ли? Кто знает, какие татуировки скрываются под его одеждой. Вдруг на внутренней стороне бедра у него зарубки с количеством убитых вампиров? Или на груди тату, реалистично изображающее, как он выставляет на солнце кого-то, пугающе похожего на меня?

Придётся рискнуть.

— Конечно. Полотенца в ванной. — Он двигается в указанном направлении, и размах его плеч наводит меня на мысль. — Есть хочешь?

Он останавливается. Кивает.