Книга Такие лжецы, как мы, страница 109 – Джей Ти Джессинжер

— Я готовлю тебе ужин.

Чтобы скрыть свое удовольствие от такого сюрприза, я резко говорю: — О-о. Должна ли я иметь на быстром наборе номер центра контроля за отравлениями?

Усмехнувшись, Каллум снова поворачивается к плите.

— Не все в этом браке обладают таким утонченным чувством мести, как ты.

Я бросаю взгляд на то, что он готовит, а затем с недоумением смотрю на насыщенный сливочно-грибной соус, кипящий в сковороде вместе с золотистыми куриными котлетами.

— Ты готовишь куриную марсалу? Я обожаю куриную марсалу. Это, наверное, мое любимое...

Когда смотрю на него, он улыбается мне — искренней, теплой улыбкой, которая достигает его глаз.

— Блюдо. О чем ты, конечно же, знаешь, — говорю я, мой голос слегка дрожит.

— Тебя это беспокоит? — тихо спрашивает он, его взгляд напряжен.

— Да. Странно, что ты так много обо мне знаешь. — Вздохнув, я добавляю: — Но, как ни странно, меня это не беспокоит. Возможно, в детстве меня часто роняли на голову. У моего отца была очень плохая координация. Он постоянно натыкался на мебель и спотыкался о собственные ноги.

Каллум говорит: — Хотел бы я с ним познакомиться. И с твоей матерью тоже. Они должны были быть невероятными, чтобы вырастить такую дочь, как ты.

Наши глаза встречаются. Мой желудок вздрагивает от нервного напряжения, и я краснею.

— Спасибо.

Он смотрит на мой рот, его взгляд напряжен.

— Не за что, — говорит он, его голос низкий и хриплый.

Момент тянется до тех пор, пока Каллум не отворачивается к плите. Я на мгновение замираю, а потом говорю: — Значит, ты готовишь. Похоже, я ошибалась, когда говорила Софи, что ты даже яйцо сварить не можешь.

Он смеется, явно забавляясь этим.

— Я привык, что люди ошибаются в своих оценках. Почему бы тебе не налить вина, а я встречу тебя в столовой? Стол уже накрыт.

Он жестом показывает на открытую бутылку Pinot на стойке возле плиты.

Чувствуя себя виноватой за его замечание о том, что его неправильно оценили, я молча киваю и несу бутылку вина в столовую. Стол накрыт на двоих, в центре — зажженные свечи и композиция из свежесрезанных цветов.

Я останавливаюсь, чтобы оценить открывающийся вид.

То, что Каллум пошел на все это, несомненно, романтично. И продуманно.

Особенно для человека, который приковал меня к своей кровати и оставил там на ночь, не пожелав и глазом моргнуть.

Он входит с двумя тарелками, пока я наливаю вино в хрустальные бокалы. Каллум ставит тарелки, и мы занимаем места друг напротив друга. Затем он поднимает свой бокал для тоста.

— За мою жену, единственную женщину, которую я когда-либо встречал, которая использует младенческое дерьмо в качестве приправы.

Я поднимаю свой бокал и улыбаюсь.

— Считай это свадебным подарком. Выпьем.

Наши взгляды встречаются над ободками бокалов, пока мы пьем, но через мгновение мне приходится отвести глаза, потому что зрительный контакт слишком напряженный.

Еда восхитительна. Я удивлена, но, наверное, зря. Кажется, у Каллума в рукаве больше сюрпризов, чем у фокусника. Некоторое время мы ведем светскую беседу, болтая о том, как прошел наш день, пока я не вспоминаю о своих опасениях насчет Трейси, и мое настроение портится.

— Что? — внезапно требует он.

Я поднимаю взгляд от своей тарелки.

— Пардон?

— Твое лицо сейчас вытянулось. Что случилось?

Нахмурившись, я говорю: — Удивительно, как ты это делаешь.