Книга Такие лжецы, как мы, страница 146 – Джей Ти Джессинжер

Не знаю, сколько времени я провалялась в отключке, но очнулась уже после захода солнца. Я лежу на боку, лицом к раздвижным стеклянным дверям, которые открыты. Легкий океанский бриз колышет белые занавески. В номере тихо и темно, если не считать единственной лампы, горящей в гостиной.

Большая, тяжелая рука обхватывает меня за талию. Другая обнимает меня за шею. Теплое дыхание щекочет затылок. Сердце гулко бьется в пространстве между лопатками.

Каллум бормочет: — Не кричи.

Я размышляю над этим, лежа на месте, пока мой пульс учащается. Затем делаю глубокий вдох и закрываю глаза.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

— Нет, не хочешь.

Эго при нем. Невероятно.

К огромному сожалению, он прав.

Тяжело вздыхая, прижимаюсь к постели. Мне неприятно это признавать, но из его большой руки получилась отличная подушка. Если бы я не была так зла на него, то могла бы снова заснуть.

Он нежно целует мой затылок, заставляя меня непроизвольно вздрагивать. Затем шепчет: — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Спрыгнул с моста.

— Не думаю.

— Отлично. Привяжи веревку к одной лодыжке, потом спрыгни с моста и виси над ним несколько дней, пока кто-нибудь не заметит, что ты висишь, и не спасет тебя.

Когда он снова целует мою шею, я говорю: — Клянусь всем святым, если ты попытаешься трахнуть меня прямо сейчас, я покончу с жизнью твоего пениса.

Этот приглушенный звук позади меня — смех. Затем он берет себя в руки и серьезно говорит: — Я обещаю, что не буду пытаться трахнуть тебя прямо сейчас.

Я говорю с язвительным презрением: — О, ты обещаешь? Как обнадеживающе.

Через мгновение Каллум вздыхает.

— Если я скажу, что сожалею, ты мне поверишь?

— Я не знаю. Попробуй.

— Мне очень жаль.

— Я тебе не верю.

Он снова вздыхает.

— Хорошо. Потому что это была ложь.

В разочаровании стучу кулаком по матрасу. Теперь я не сплю, вибрирую от злости, желая, чтобы у меня хватило сил оторвать ему голову и бросить ее через балкон в море.

— Мне жаль, что я причинил тебе боль. Это правда. Но мне не жаль, что ты моя жена.

— Или что я, видимо, никогда не смогу развестись с тобой, да? Как, черт возьми, ты это устроил?

— Наша семья тесно связана с Папой. Мы обратились к нему с просьбой.

— Папа задолжал вам?

— Мы уберегли потенциально неудобную личную историю от попадания в новости.

Я не могу поверить, что это моя жизнь.

Каллум массирует напряжённые мышцы моей шеи и плеч, разминая их сильными пальцами, пока я не начинаю ненавидеть его чуть меньше.

— У меня есть вопросы.

— Спрашивай меня о чем угодно. Я скажу тебе правду.

— Не стоит так опрометчиво разбрасываться такими словами, миллиардер. Я не уверена, что ты понимаешь их значение.

— Я больше никогда не буду тебе лгать. Я скорее умру, чем причиню тебе боль. Клянусь своей жизнью.

Я хочу обвинить его в мелодраматизме и нелепости, но он убедительно раскаивается, поэтому я лишь слегка рычу в глубине горла.

Затем говорю: — Ты думал, я настолько глупа, что никогда не узнаю?

— Нет. Я знаю, какая ты умная. Просто подумал, что у меня будет немного больше времени, прежде чем ты это сделаешь.

— Время для чего?

— Чтобы ты влюбилась в меня.

Опять это. Этот человек нуждается в терапии больше, чем я.

— Ты ведь понимаешь, что манипулировать кем-то, чтобы заставить его испытывать к тебе чувства, неэтично?

Наступает долгая пауза.