Книга Такие лжецы, как мы, страница 144 – Джей Ти Джессинжер

— Он не мой мужчина. И подождите. Несколько лет?

— Да.

О, черт. Точно. Я видела этого парня на похоронах отца.

— Подождите, что значит «присматриваете за мной»?

Юмор исчезает из его взгляда, а улыбка угасает.

— Убеждаюсь, что вы в безопасности.

Несмотря на дневную жару, по моей коже пробегает холодок.

— Почему бы мне не быть в безопасности?

— Потому что жизнь полна неожиданных опасностей.

— Очень верно, но это не ответ на мой вопрос.

— Это все, что вы получите в ответ.

Я ошибалась. Он не просто раздражает, он крайне раздражает. Я требую: — Вы киллер?

— Нет. Но если вы спрашиваете, убиваю ли я людей, то да. Иногда. Нет, если я могу этого избежать, но, когда это необходимо, это часть работы.

— Что за работа?

В его глазах снова появился намек на юмор.

— Спасаю мир.

— Ах, да. Спасаете мир! Значит, вы один из тех хороших плохих парней, за которых себя принимает Каллум. Или это был плохой хороший парень? Морально неоднозначный? Не помню, я была в шоке в то время, но я хочу сказать, что...

Мне приходит в голову нечто, что заставляет меня остановиться и в ужасе уставиться на него.

— О Боже. Неужели Каллум тоже убивает людей? Неужели я вышла замуж за убийцу?

— Каллум не убивает людей. Он занимается административной стороной дела. А «убийца» звучит немного осуждающе, вам не кажется?

— Нет, я так не думаю. Когда ты убиваешь людей, ты убийца. Как бы по умолчанию.

— А может, вы социальный инженер. Или мститель, восстанавливающий справедливость. Или человек, который решает совершать неблаговидные поступки ради высшего блага.

Я резко отвечаю: — Это называется рационализацией.

Киллиан пожимает плечами.

— В любом случае. Убийца вызывает в памяти образ буйного социопата без самоконтроля, бегающего с бензопилой.

— Ага. А вы социопат с отличным самоконтролем, так?

Он усмехается.

— Именно так.

Я опускаю взгляд на свой пустой стакан и вздыхаю.

— Мне понадобится еще один такой же.

— Послушай меня, девочка. Мне нужно сказать кое-что важное.

Я смотрю на него с подозрением.

Глядя мне прямо в глаза, он говорит: — Каллум любит вас.

— О, ради всего святого, это не так.

— Да. Я знаю этого человека много лет, и он абсолютно точно влюблен.

— Нет. Он лгал мне. Манипулировал мной. Он подставил меня!

— Его методы могут быть неортодоксальными, но... — Киллиан снова пожимает плечами. — Любовь — это безумие.

Для убийцы он ужасно бесстрастен. Я могу ударить пустым стаканом по его красивому прямому носу и сломать его.

— Я заметила, что вы носите обручальное кольцо. Что бы сделала ваша жена, если бы вы поступили с ней так, как Каллум поступил со мной?

На этот раз, когда он улыбается, его лицо преображается. От него исходит свет, как будто он светится изнутри.

— Ах, моя милая Джульетта, — мягко говорит он. — Она, наверное, отрубила бы мне какую-нибудь малозначительную часть тела. Может быть, мизинец на ноге. Но она скоро простила бы меня.

— Она бы простила вас, — с сомнением повторяю я.

— А как же иначе? — Он показывает на себя. — Я — это я.

— Вы говорите в точности как Каллум. Сплошное самодовольство и задиристость.

— Спасибо.

— Это был не комплимент.

Все еще улыбаясь, Киллиан отталкивается от стены, снова надевает солнцезащитные очки и смотрит на меня через них. Яркий солнечный свет отражается от зеркальных линз, ослепляя меня.