Книга Такие лжецы, как мы, страница 3 – Джей Ти Джессинжер

Вив вздыхает и качает головой.

— Она шутит, — говорю я.

— Нет, я не шучу! — настаивает Харпер. — Это жизнь или смерть, девочки! Я тридцатилетняя мать-одиночка, не имеющая никаких навыков работы на рынке, с сорока тысячами долгов по кредитной карте и ребенком, который не реже раза в месяц посещает отделение неотложной помощи, потому что у него на все аллергия. Я не могу потерять эту работу. И если мы не предпримем что-то кардинальное, ValUBooks нас прикончит.

Она поворачивается к переднему окну, взмахивает рукой в воздухе и кричит: — Только посмотрите на эту толпу!

Харпер всегда драматизирует, когда расстроена. Она училась в колледже на театральном факультете, а потом бросила его, чтобы выйти замуж за звездного квотербека, родить ребенка и обнаружить, что в представлениях ее мужа моногамия включает в себя ротацию бойких студенток.

Забираю у нее бутылку и кладу обратно под прилавок. Я бы позволила ей выпить еще, но мне это тоже необходимо.

Сквозь шум, который издаёт Харпер, задыхаясь, грубый мужской голос произносит: — Доброе утро, дамы.

Мистер Мерфи стоит в дверях и отрывисто здоровается со всеми нами.

Он учитель английского языка на пенсии, родом из Бронкса, чья жена умерла в прошлом году. Он был давним клиентом магазина до того, как я стала его владельцем, и первым работником, которого я наняла после смерти отца.

На мой взгляд, в каждом хорошем книжном магазине есть хотя бы один кот, несколько удобных кресел, спрятанных в укромных уголках, где можно свернуться калачиком, и зануда, который знает, как найти именно ту историю, которую вы ищете.

Мистер Мерфи — наш зануда.

— О, Мерф, — плачет Харпер. — Ты видел? Мы обречены!

Он закрывает за собой дверь и смотрит на Харпер с отвращением в стальном голубом взгляде. Ничто не вызывает у него такого дискомфорта, как проявление эмоций.

Не обращая внимания на вспышку Харпер, он направляется к эспрессо-машине на другой стороне магазина. В белой рубашке на пуговицах, с пластиковой защитой карманов и в очках в роговой оправе он мог бы сойти за ученого-ракетчика из пятидесятых.

Его седая стрижка и презрение к нормальным человеческим чувствам только усиливают впечатление.

Я говорю: — Мерф, тебя нет в расписании на сегодня.

— И Харпер тоже, — стоически отвечает он, наливая себе эспрессо. — Или Тейлор, которую я заметил на парковке, крадущейся, как преступница.

Тейлор — еще одна сотрудница, фанатичная поклонница игр с татуировками цитат из любимых книг по всему телу, множеством пирсингов на лице и злым чувством юмора.

Вероятно, она здесь по той же причине, что и все остальные.

Сочувствовать нашей судьбе.

Как по команде, входная дверь снова распахивается, и на пороге появляется Сабина.

Сабина — одна из тех квинтэссенций калифорнийского пляжа: блестящие золотистые волосы, большие голубые глаза и зубы, как у звезды рекламы Colgate. Однако в отличие от своей солнечной внешности она излучает ту мрачную интенсивность, которая обычно ассоциируется с лидерами культов.

Это неотразимое сочетание. Я не могу сосчитать, сколько мужчин пало в любовном восторге к ее ногам.

Она заходит внутрь и смотрит на меня пронзительным взглядом.

— Привет, Эм. Как дела?

Я улыбаюсь.

— У меня? Просто небольшой срыв. Не о чем беспокоиться.

Через плечо Мерф говорит: — Доброе утро, Сабина.