Книга Девушки бури и тени, страница 118 – Наташа Нган

Вот чем был его смех — оружием.

Это была его собственная форма магии.

Последняя картинка, которая всплывает у меня в голове: Бо на корабле, его рот приоткрылся от удивления, наконечник стрелы поблескивает у него из груди, а по рубашке расползаются первые капли крови.

– Ты хочешь его увидеть? – спрашивает Майна.

Я прерывисто вздыхаю и киваю.

* * *

Остальных мы находим дальше по пляжу, на изогнутой оконечности суши, образовавшей защищённую бухту. Она укрыта мангровыми зарослями и пальмами. Море здесь спокойнее; волны безмятежно плещутся по поверхности. Наступает ночь, и в сгущающихся сумерках остальные кажутся просто фигурами, сгорбившимися под тенистыми ветвями, обвитыми виноградной лозой, дождь барабанит по листьям.

Никто из них ничего не говорит, когда мы подходим. Шифу Цаэнь и Хиро сидят немного поодаль от остальных. Позади них Меррин стоит настолько неподвижно, что может раствориться в темноте леса, превратившись в ещё одно островное дерево, а его перистые листья однажды рассыплются по земле и смешаются с теми, которых давят мои сапоги, когда я иду по мокрому пляжу туда, где Нитта стоит на коленях над Бо.

Она баюкает брата на коленях, совсем как на лодке и прижимается к его лбу. Она качает его, как ребёнка. Но это не колыбельная. Нет слов утешения, потому что Бо не спит.

Он мёртв.

Его левая рука свисает с её бёдер и безвольно лежит на земле, пушистый мех усыпан песком. Его ладонь обращена к небу. Я хочу подержать его, взять за руку. Вместо этого Майна берёт за руку меня. Мы вдвоём опускаемся на колени. Точно так же, как мы делали однажды во время казни в Сокрытом Дворце, мы вместе отдаём честь небесным богам свободными руками, хотя на этот раз мои пальцы дрожат не от гнева, а от горя.

– Мне… мне так жаль, Нитта, – мой голос хриплый, горло пересохло от соли и горя.

Она никак не показывает, что меня услышала. Её лицо заслоняет лицо Бо, но мои глаза следят за его милыми круглыми леопардовыми ушками и за тем, как капли дождя стекают с серебряных обручей и пирсинга на них. Пятнистый хвост Нитты полукругом раскинулся на песке позади неё, его кончик изогнут так, чтобы удерживать хвост Бо.

Тогда мои слёзы переходят в тяжёлые рыдания.

Нитта поднимает голову на звук. Её лицо ничего не выражает. Это странная плоская маска, как будто её черты просто приклеены. Кровь запеклась вдоль пореза на её правой брови. На скуле синяк. Она оглядывает нас с Майной, затем поворачивается к остальным, как будто только сейчас осознаёт, что мы все здесь, и становится ясно, что внутри у неё что-то вырвалось наружу. Её обычно сияющие глаза – пустые зелёные озера, в которых мерцают только слёзы.

Глаза самого Бо закрыты. Нитта с предельной осторожностью обхватывает его затылок обеими руками, большими пальцами поглаживая его щёки.

– Нужны банановые листья, – тихо говорит она и шмыгает носом, прерываясь, чтобы бросить взгляд на брата. Её губы кривятся, плечи опускаются. – Ещё нужно что-нибудь голубое, чтобы связать его душу с нашим линь-йе. Подойдут цветы, предмет одежды – что угодно. И камень, чтобы отметить место. Участок должен быть сухим, но не слишком укрытым, чтобы было видно небо. Я… поранила плечо. Мне понадобится помощь с копкой.

Могила. Она говорит о могиле для Бо.

– Конечно, – говорит Майна.