Книга Девушки бури и тени, страница 145 – Наташа Нган

Цаэнь сильно хмурится, но ничего не говорит.

С очередным резким смешком Меррин начинает нетерпеливо расхаживать по палубе, выгнув шею под неестественным углом.

– Существует много историй о шаманах, творящих дао, которые все считают невозможными. Такие дао не могут сотворить даже самые сильные и умелые шаманы при обычных обстоятельствах. Клан Сиа – самая известная из этих легенд. Но что такое магия, если не обмен ци? Обмен жизненной силой между шаманом и землёй? Какой высший дар можно предложить земле? Какова высшая жертва?

Ответ приходит ко мне хриплым шепотом на занесённом песком ветру.

Смерть.

– Хиро, возможно, и предложил свою жизнь, – продолжает Меррин в неловкой тишине, – но Майна предпочла забрать её, чтобы спасти собственную. Жертвовать чужими жизнями ради достижения собственных целей… – его голос язвителен. – Каков отец, такова и дочь.

Лова бросается через палубу на Меррина, приставляя острие сабли к его горлу.

– Возможно, я тоже не в восторге от Кетаи Ханно, – рычит она, – но эта девушка много значит для меня, и мне повезло, что я знаю её мысли и чувства. Если она не боится делать то, что нужно для победы в войне, это не означает, что ей не хватает честности. Она заботится о других глубже, чем ты можешь себе представить, птичка. И если посмеешь сказать ещё хоть слово против неё, я собственноручно вышвырну тебя с этого корабля, предварительно перерезав тебе горло.

Меррин, моргая, смотрит на Лову, и снова его охватывает мимолётная вспышка грусти… и даже облегчения. Он отступает.

– Не нужно, – кисло говорит он. – Я и так не останусь здесь ни минутой дольше.

– Меррин! – Нитта вскакивает и бежит к нему. – Пожалуйста, не надо! Я знаю, тебе больно, я знаю, ты не это имеешь в виду...

– Открой глаза, Нитта! – он отталкивает её объятия. – Ты должна пойти со мной.

Все встают, воздух сгущается от напряжения.

Шифу Цаэнь подходит к Меррину с раскрытыми ладонями.

– Я понимаю, как сильно ты страдаешь из-за смерти Бо и Хиро, Меррин, – размеренно говорит он. – Я видел, как горе сжимает сердце даже самому сильному человеку, и я тут не исключение. Ты сейчас не в себе. Останься – и мы сможем всё обсудить.

Рот Меррина кривится. На секунду мне кажется, что он вот-вот заплачет. Затем гнев прорезает его лицо уродливыми морщинами.

– А, так ты хочешь поговорить, Шифу? – он возвышается над Цаэнем, пронзая его оранжевыми глазами. – Хорошо, давай поговорим. Потому что за этим кроется нечто большее, чем просто Бо и Хиро, не так ли? Уже не первый раз Майна убивает хорошего человека ради ваших эгоистичных целей.

– О чём... о чём ты говоришь? – со слезами на глазах шепчет Нитта.

– Дочь Белого Крыла, леди Эола. Это сделал совсем не Король. Это сделала Майна.

Воцаряется тишина. Все молчат, уставившись друг на друга, единственными звуками являются сухой свист ветра, осыпающего песком нашу одежду, и скрипы такелажа над головой. Когда до меня доходят слова Меррина, пульс начинает биться учащённо.

– Она ведь вышла из твоей комнаты той ночью, не так ли? – обращается он ко мне.

Я перебираю смутные воспоминания. В голове туман от саке. Я спорю с Майной, она выходит на террасу – говорит, что ей нужен воздух. Мне снится, как она возвращается в постель с окровавленными руками. Это не может быть правдой — Эолу убили магией, на ней ни царапины, кроме королевской метки. Но разве я подсознательно не почувствовала, что с Эолой что-то не так? Ощущение смерти, витающее в её теле?