Книга Сильвер, страница 48 – Оливия Левез

– Мы сделаем всего один кружочек, а потом вернемся в наши капсулы сна еще до того, как закончится блэкаут.

Теперь мы стоим у Воспитательных комнат. Раньше эти стены были прозрачными, чтобы мы видели, насколько успешно продвигается программа по рождению всех этих младенцев, которых подготавливали к выходу в новый мир, который мы завоюем для них. Однако теперь стены закрыты. Причем довольно давно. Почему – мне неизвестно.

– Ну? – Кадет-10 продолжает меня подначивать.

Я колеблюсь. Мы давно не играли в игры, где нужно выполнить действие. Я скучала по тому, как они щекочут нервы.

Замечаю, как я киваю, соглашаясь с ней. Еще – мне любопытно. Я хочу увидеть малышей. Более того, мне нравится, как Кадет-10 смотрит на меня, как ярко сияют ее глаза, когда она видит, что мы мыслим одинаково.

Она моргает мне дважды, и я моргаю в ответ.

Рот Кадета-10 дергается, она морщит лицо, концентрируясь, пытаясь замаскироваться. Я наблюдаю за тем, как она мерцает, потом ее лицо подергивается рябью и бледнеет. Ее тело сливается со стенами. Не идеально, но правдоподобно.

Дверь в Воспитательные комнаты открывается, и, когда она входит внутрь, раздается щелчок.

Я закрываю глаза, не собираясь отставать. Фокусируюсь на том, чтобы потерять вещественность ровно настолько, чтобы скрыть свою форму. Вот. Готово.

Все звуки внутри комнат приглушены, тишину нарушают только пульсация и подсасывание ростовых капсул. Я сосредотачиваюсь на поддержании маскировки. Она работает только тогда, когда ты спокоен и внимателен.

– Я знала, что ты пойдешь за мной. – Голос Кадета-10, раздавшийся сбоку, чуть не вынуждает меня замерцать.

– А где все остальные? – спрашиваю я, заметив, что многие капсулы пусты.

Свет горит только в первой комнате, ее источник энергии защищен от блэкаутов. Когда-то в каждой Воспитательной комнате стояли ряды капсул с нарожденными. И подрастающих младенцев там хватало.

– Да какая разница. – Шепот Кадета-10 доносится от луча для кормления, который обеспечивает стабильный поток питательных веществ. – Давай подбодрим их искрами. Поможем Мониторам научить их не чувствовать и не нуждаться.

Глаза Кадета-10 как будто танцуют в темноте, а потом растворяются. Я вижу, как воздух колеблется и мерцает там, где она движется между рядами, периодически с нее спадает маскировка.

Слабый смех. Искра. Потом еще одна.

Что-то в поведении Кадета-10 глубоко беспокоит меня. Мне хочется попросить ее остановиться, но я не могу издать ни звука при Мониторах. Они выстроились вдоль стен и иногда патрулируют ряды.

Я занимаю позицию у двери и жду. Я прослежу за тем, чтобы Кадет-10 не оставалась здесь слишком долго и не попала в неприятности.

Монитор подъезжает ближе – низенький, гладкий, цилиндрический. Его роботизированные руки сгибаются, извиваются, сенсорами прощупывают пространство. Я вжимаюсь в ближайшую нарождающую капсулу.

За мной что-то наблюдает. Малыш. Моя маскировка его не одурачила, он чувствует, что я здесь.

Нас учили никогда не смотреть на нарожденных. Они пока не знают Мантры и потому считаются опасными.

Этот малыш смотрит в пространство, которое на самом деле замаскированная я, и моргает. Его глаза – мерцающее серебро, глубокие, как тайны. Ему еще только предстоит пройти через формирование защиты, но его кожа сияет так, словно у него есть своя внутренняя сила. Его руки сжимаются и разжимаются, как морские анемоны, как звезды.