Книга Последний дракон Востока. В нитях любви, страница 33 – Катрина Кван

Поэтому я и начал проводить больше времени на рынках по утрам, внимательно слушая истории странствующих торговцев. Это было своего рода обучением, открывающим мне каждый уголок Пяти царств, и для этого не требовалось покидать земли Цзяошаня. Я возвращался в чайный домик каждый день с новой историей и, рассказывая ее матери, старался как можно точнее имитировать отцовскую живость и уверенность.

И понял, что на верном пути, когда наконец заставил А-Ма рассмеяться. Минуло много лун после похорон. Был поздний вечер, когда мы только что доели ужин. Я едва ли помню саму историю – что-то о говорящих рыбах, жалующихся в животе кита. Она смеялась так сильно, что слезы выступили у нее на глаза, и этот звук окутал меня, словно теплое одеяло в самую холодную зиму. В тот день я поклялся, что буду стремиться повторить это мгновение вновь и вновь.

Тогда я решил, что стану для нее шутом, раз ей было это так нужно. А сейчас молился, чтобы А-Ма пребывала в здравии и не заболела еще больше от беспокойства. Боюсь представить себе, что император Жун выместит свою злость на ней, если я не вернусь вовремя, но надеюсь, что он не опустится до такого чудовищного поступка. Мне интересно, смогу ли я отправить ей сообщение через закрытую границу? Самый быстрый способ – это голубиная почта, но мы не узнаем, долетит ли птица домой. Тем не менее я должен был попробовать. Первое место назначения – почта, если в Лунхао вообще имелась таковая. Скорее бы рассказать матери обо всем, что произошло. О встрече с императором, о страшной скачке в разгар боя – и о встрече с настоящим, живым драконом.

К вечеру, когда Фэн резко потянула поводья и остановила лошадь у самых ворот города, я вздохнул с облегчением. Она врезала мне локтем в живот, когда перебрасывала ногу через лошадь, спешиваясь. Я последовал за ней, стараясь побыстрее размять уставшие ноги. Наездник из меня вышел совсем никчемный.

– Держи. – Фэн швырнула мне плащ с капюшоном.

От него несло затхлостью, смесью земли и пота. Я скривился от запаха. Но даже не решился спросить, где она его хранила все это время.

– Так понимаю, ты хочешь, чтобы я это надел? – спросил я, зажимая грубую ткань пальцами и морщась.

– Все в тебе выдает чужака, – ответила она. – Постарайся не привлекать много внимания. Люди здесь нервные. Не забывай, война в самом разгаре.

Фэн провела лошадь через главные ворота города. На внешних стенах остались следы недавних работ, каменные плиты были сложены, а между ними виднелись трещины, покрытые высохшей, потрескавшейся грязью. Основная дорога, ведущая в город, тоже была в плохом состоянии, но одного взгляда на уникальное строение Лунхао было достаточно, чтобы понять почему.

Город возвели на воде. Узкие каналы протекали мимо домов, выстроенных вдоль них, а серые арочные мосты обеспечивали пешеходам безопасный проход через мутную воду. Блеклые деревья глициний склонялись над водной гладью, их ветви были тонкими и голыми, а сморщенные фиолетовые лепестки осыпались и уносились течением. Длинные плоские лодки, сделанные из гладких деревянных досок, с бортами, наполненными пустыми плетеными корзинами, беспорядочно стояли вдоль каналов. Это был водный рынок, хотя товары для покупки казались редкостью.

Закрытие границ оставило свой след. Люди здесь голодали. Возможно, это была часть плана императора Жуна. Империя тянулась с востока на запад, запирая Южное царство Цзянь с другой стороны горного перевала. Без прямого прохода для свободной торговли товары поступали только по жестоким, непредсказуемым водам. Торговцы, часто посещавшие Цзяошань, приносили с собой новости о еще одном затонувшем корабле, который погиб из-за непредсказуемой природы моря Альбеон. Год без нормального доступа к еде ослабил народ, лишив его сил для сопротивления.