Книга Прачка. История попаданки, страница 59 – Юки

— Мерзкая дрянь, — выдохнул он и начал плести новое заклинание.

Я содрогнулась — то, что он готовил для меня — было запрещенным плетением. Грязным трюком, вплетенным в огненный снаряд. Он хотел меня опалить до ожогов. До госпиталя. А может и до смерти

— Нет… — прошептала я и вызвала силу, как щит. Но неудачно — магия перестала слушаться, и плетение сорвалось.

Я бросилась перекатом вбок, и пламя ударило вскользь, задев лишь плечо. Я стиснула зубы, шипя от боли. И вгляделась в Кессера, лихорадочно выискивая трещины в его обороне.

«Ты боишься поражения. Боишься, что я сильнее тебя, и все это увидят. Жалкий трус!»

Почувствовав, как он дрогнул, я снова ударила — но не по телу, а по разуму. По его главной слабости. Парень пошатнулся, сделал неверный шаг, и тогда я послала в него всю магию, черпая ее до дна.

Кессер упал, как подкошенный, и на арене повисла тишина.

Я кое-как встала, тяжело дыша. Сердце стучало набатом, в ушах стоял гул. Песок скользил под ногами. Все тело болело, в плече стреляло огнем, а голова пульсировала болью.

Кессер не поднимался, и судья медленно поднял руку:

— Победитель — Линн Эдвайр!

Гул трибун и аплодисменты с криками накрыли меня с головой. Мир поплыл, колени подогнулис, и я тоже рухнула на песок. Глаза закрылись сами собой, но в последнюю секунду я увидела, как Эшер срывается с трибун, словно на крыльях ветра. Прыжком преодолевает перила, и его плащ развевается за спиной, а голос уже рядом:

— Линн!

И я позволила себе отключиться — зная, что он будет рядом.

Я пришла в себя не сразу — сначала вернулся звук. Шорох ткани, приглушенные шаги, тихое посапывание соседей по лазарету. Потом — свет. Мягкий, не слепящий. Потом — запахи: целебные мази, сушеные травы, и… малиновый пирог?

Я моргнула и медленно повернула голову. На стуле рядом, ссутулившись и облокотившись локтем на край койки, сидел Эшер. Его темные волосы были чуть растрепаны, ворот рубашки расстегнут, в руках — мятая тетрадь.

Он вроде бы читал, но глаза не скользили по строкам. Они были прикованы ко мне. И когда я зашевелилась, он резко поднялся.

— Ты очнулась.

— Вроде бы, — прохрипела я, потом попыталась улыбнуться. — Только не говори, что снова пришел с домашним заданием.

Он издал хриплый смешок, сев обратно, и протянул мне чашку с водой.

— Ну, не совсем. Хотя я и принес тебе конспекты. И малиновую булочку. С сахарной пудрой.

— Щедро. Что, совесть замучила?

Я отпила глоток и попыталась сесть, поморщившись от боли в плече.

— Скажу честно, — продолжила я, — если так пойдет дальше, я просто переселюсь сюда. С таким наставником, как ты, мне явно прямая дорога в лазарет.

Он хмыкнул, но в его взгляде промелькнула тень вины.

— Я не дал бы тебе погибнуть, Линн.

— Я знаю, — тихо ответила я, не сразу отводя глаз. — Но ты не мог не знать, что Кессер не остановится.

Эшер поморщился и отвел взгляд.

— Поэтому он уже наказан. Его бой признан нарушающим правила. Он временно отстранен от занятий, с него сняли баллы, наложили штраф, и, если Академический совет не передумает — он будет отчислен.

— Сражается он, конечно, умело. Но проигрывать не умеет, — буркнула я, устроившись поудобнее. — Хотя… в тот момент я была зла даже на тебя.

— Знаю. Ты, кажется, мысленно пыталась поджечь меня. Хорошо, что не всерьез, — усмехнулся он.