Книга Прачка. История попаданки, страница 61 – Юки

— Оно и видно, — хмыкнул Валморен, оглядывая меня с ног до головы. — Остальным бы твоей решимости.

Он покосился на группу — одни начали паниковать из-за потерянного компаса, другие спорили, кто будет нести котелок, третьи с тоской смотрели вдаль, на заснеженную гору, куда лежал наш путь. И только парочка адептов делала вид, что все это их не касается, и они тут случайно. Однако, правила были для всех, и дальше нам предстоял исключительно пеший путь в сопровождении преподавателей, верхом на скакунах. Кажется, их готовы были убить взглядами уже через полчаса нашего нелегкого путешествия.

Наша группа шла проторенными тропами, хорошо изученными, истоптанными сотней тысяч ног предшественников. Не слишком крутые подъемы, пологие спуски, и лишь в паре мест, где было слишком узко или каменистая земля скользила под ногами, осыпаясь, пришлось попотеть.

Я бывала в горах раньше, но как и остальные, то и дело вертела головой, разглядывая живописные пейзажи, открывающиеся с высоты. Утонувшие в туманной дымке зеленые склоны, блеск снега на вершинах, сверкающая лента реки, прорезающей густой лес, и невероятно чистый воздух, пахнущий хвоей и свежестью. Да, уже ради такого стоило сюда попасть.

Кто-то восхищенно ахал и жалел, что под рукой нет холста и кисти, чтобы запечатлеть эту красоты, кто-то во время коротких привалов просто валился в траву без сил, тяжело дыша, а некоторые и вовсе боялись подойти к краю, пугаясь высоты. Но к концу пути устали все, даже я.

Восемь часов пути по каменистым тропам, серпантин вдоль скал, тяжелые рюкзаки и полное отсутствие магии — сделали свое дело. К вечеру даже самые упертые маги с благородными фамилиями выглядели как мятые тряпки.

Я же... я чувствовала себя неожиданно живой. Уставшей, да. Со сбитыми коленями, потной спиной, мозолью на пятке. Но живой. Потому что здесь, на высоте, не надо было притворяться кем-то другим.

Когда наконец добрались до склона, который выводил на нужное плато, куратор объявил привал.

— Разбиваем лагерь. Магия запрещена до отдельного распоряжения. Кто попытается хитрить — останется без ужина и практики.

Все заохали. Несколько аристократов едва не упали в обморок, увидев, что палатка — это кусок грубой ткани и несколько кольев.

Я вздохнула, закатала рукава, молча собрала конструкцию, вбила колышки и полюбовалась на дело рук своих. Потом развела костер, используя кремень и кресало, с помощью которых выбила искру, запалившую собранную мной бересту и мох. А там и хворост с дровами разгорелись. Не зря я все же заранее заглянула в библиотеку, а потом провела пару экспериментов, ведь без спичек и зажигалки даже мне было сложно.

Огонь взвился вверх, закрученный аккуратной пирамидой веток, сухой коры и мха. Треск дров был тише, чем возгласы за моей спиной:

— Она это сделала?

— Без магии?!

— Как это вообще…?

— У нее, видимо, папа — лесной отшельник.

Я усмехнулась и занялась котелком. Через полчаса над лагерем поднимался ароматный пар от тушеного мяса с кореньями. А за моей спиной шепот сменился на нечто новое. В нем больше не было презрения, а скорей уважение.

Только трое остались при своем: Кессер, которого, несмотря на произошедшее на турнире, до сих пор не отчислили, девушка с фамилией на три строчки и еще один тип, у которого в походе испачкались манжеты, и он счел это трагедией века.