Книга Роза, что Изменила Графа: История Попаданки, страница 109 – Виктория Павлова

У изголовья, не отпуская руку матери, сидел Теодор. И это не был сон.

— Кажется, моя спасительница пришла в себя, — она тепло улыбнулась мне.

Я попыталась привстать с низкого диванчика, на котором лежала, но тут же сморщилась от пронзительной боли в висках.

— Даже не вздумай вставать! — не поворачиваясь, крикнула Розе.

Теодор перевёл на меня взгляд — осторожный, выжидающий. Я собрала все силы и слабо улыбнулась ему. В его глазах вспыхнула знакомая искорка, та самая, что заставляла мое сердце биться чаще. Он встал и подошёл ко мне, мягко, но настойчиво укладывая меня обратно.

— Ты как? — его пальцы на мгновение задержались на моём плече.

— В порядке, — я кивнула, чувствувая, будто из меня выкачали все силы. — Просто... опустошённая.

— Конечно, опустошённая! — фыркнула Розе. — Ты израсходовала заряд магии, на который у обычной колдуньи ушли бы годы. Чудо, что не сгорела заживо.

— Это ты научила её? — женщина с любопытством посмотрела на Розе.

— Да, в этом есть и моя заслуга. Но у девочки... врождённый дар. Почти божественный. И она овладела им слишком быстро.

Я не сводила глаз с Теодора. Его присутствие здесь было чудом, которого я не смела надеяться.

— Может, это моя судьба? — тихо спросила я, глядя на него.

Он наклонился так близко, что его шёпот был слышен только мне:

— Ты и есть моя судьба.

Потом он выпрямился и, всё ещё держа меня за руку, повернулся к матери.

— Матушка, — его голос прозвучал твёрдо и нежно одновременно. — Это Алисия. И она однажды станет моей женой. А это, — он с теплотой посмотрел на мать, — моя мама, госпожа Лунарис Марго.

— Милая, ты едва вернулась из объятий тьмы, а мой сын уже строит воздушные замки с свадьбами, — голос леди Марго, хоть и ослабленный годами плена, звучал с той самой аристократичной укоренностью, что не оставляла сомнений — передо мной истинная хозяйка этих стен. Ее взгляд, цвета утреннего неба, мягко скользнул по мне, наполненный благодарностью и внезапной материнской заботой. — Прошу, прости безумие моих сыновей. Пока я спала, они устроили в моем доме настоящий хаос. Но теперь я проснулась.

— Матушка, я... — начал Теодор, но она мягко подняла руку, и он замолчал, будто мальчишка.

— Тихо, Тео. Твои оправдания я выслушаю позже. Розе, — она повернулась к колдунье, и ее тон стал деловым, — флакон с лунной росой и эликсир пламени саламандры. И хрустальную чашу Тел'Арина, если не затруднит.

Розе, с выражением крайнего неодобрения, доставала из своей, казалось бы, бездонной бархатной сумы указанные сосуды. Один содержал жидкость, переливавшуюся перламутром, другой пылал алым, как расплавленное золото.

— Марго, смешивать лунную росу с пламенем саламандры... это все равно что пытаться подружить леда и огонь. Последствия непредсказуемы.

— Именно непредсказуемость мне и нужна, — ответила леди Марго с тенью усталой улыбки на бледных, но уже не бескровных губах. — Мои мальчики напроказили. Пришло время матери навести порядок.

Когда Розе подала ей чашу, леди Марго вылила содержимое флаконов с движением, отточенным долгой практикой. Жидкости столкнулись в хрустале с тихим шипением, рождая клубящееся серебристо-алое сияние, которое озарило ее изможденное, но одухотворенное лицо.

— А теперь, Алисии. Укрепляющее на корнях мандрагоры, тонизирующее из сока солнечной лозы, восстанавливающий бальзам звездной пыли и... каплю эссенции концентрации из глаз Царя Бездны. Не скупись, Розе. Я чувствую пульс ее силы. Он... громоподобен. Ее сосуд выдержит.