Книга Порочные идеалы, страница 184 – Элвин Гамильтон

Как обычно, Хольцфалли не знали, какую цену пришлось заплатить другим, и это их ничуть не волновало. Им было все равно, что они лишили Бригитту Кляйнер будущего. Что ей пришлось уехать из города и стать монахиней, чтобы не умереть с голоду.

И даже здесь Хольцфалли все равно не оставили ее сейчас в покое.

Грейс Хольцфалль приехала в блестящей черной машине, в мехах и жемчуге, с рыцарем, маячившим за плечом. Казалось, она явилась только для того, чтобы подразнить Бригитту. Продемонстрировать, что ей достаточно провести здесь всего несколько месяцев. А потом она могла уехать в тех же самых жемчугах, бросив свое позорное дитя, словно вышедший из моды аксессуар.

Ненависть переполняла Бригитту, разъедая изнутри. Да, им было плевать на оставленного ребенка точно так же, как на саму Бригитту или на мальчика, погибшего подо льдом. Но все же эта девочка была одной из Хольцфаллей. И Бригитте Кляйнер никогда не выпало бы другого шанса поквитаться за все, что они у нее отобрали.

– Отцепись, негодная девчонка. – Сестра Бригитта выдернула руку, уронив на ладонь Лотти несколько капель расплавленного воска со свечи. Но было слишком поздно.

Лотти все узнала.

Ей всегда казалось, что у нее нет имени.

В городе ей было трудно поверить, что она действительно одна из Хольцфаллей.

Но это было так.

Она отвернулась от шанса стать Наследницей, потому что считала себя недостойной. Потому что, что бы она ни делала, в голове всегда звучал тихий голосок, шепчущий: «Ты недостойна. Недостойна своей семьи».

Но теперь она смотрела обладательнице этого голоса в глаза. Видела ее истинное лицо.

И свое.

– Ты знаешь, кто я такая, – спокойно сказала Оттолина. – В тот день на льду моя семья не дала тебе выбора. – Сестра Бригитта побледнела, услышав эхо своих мыслей. – А я дам. Уйди с дороги, или я сожгу монастырь дотла.

Сестра Бригитта заколебалась. И Лотти подумала, не возьмет ли верх ее ненависть к Хольцфаллям? Продолжит ли она стоять на своем? Решит ли, что Лотти лжет?

Но все же сестра Бригитта отступила.

Она сделала правильный выбор. Монахини никогда не заблуждались на счет Лотти. Она действительно была не очень-то добродетельна. Она бы совсем не терзалась угрызениями совести, спалив монастырь.

Нора затруднялась решить, что хуже: торчать на лодке или сидеть под замком в особняке Хольцфаллей. На причале она попыталась ускользнуть от приставленного бабушкой рыцаря, но не смогла. И теперь она застряла здесь, посреди Вальда. В шелковом платье, которое напоминало церковный витраж и светилось в лучах заходящего солнца. Модести смерила наряд завистливым взглядом и пожалела о том, что пригласила ее, – по крайней мере, Нора на это надеялась. Но теперь солнце зашло и платье погасло. Нора стояла на корме судна, наблюдая, как проплывает мимо город, и прожигала взглядом каждого идиота, кто пытался с ней заговорить.

– Не желаете шампанского? – Знакомый голос вырвал ее из уныния.

Аугуст, одетый в униформу официанта, согнулся в неуклюжем поклоне и протянул ей одинокий бокал шампанского на подносе. Нора по привычке чуть было не отпустила колкость – «Карьера в журналистике все же не состоялась?», – но спохватилась, сообразив, что ему не положено здесь находиться.

– Аугуст. – Она быстро подхватила свой бокал, чтобы тот не упал и не привлек к ним внимание. Затаив дыхание, она огляделась, проверяя, не смотрят ли на них, а потом схватила Аугуста и потащила за перегородку, подальше от посторонних глаз. – Тебе нельзя здесь быть, – торопливо прошептала она, озираясь по сторонам. Да, она надеялась передать Аугусту записку, но встречаться лицом к лицу было слишком опасно. Если об этом узнает бабушка…