Книга Порочные идеалы, страница 46 – Элвин Гамильтон

– Этот смокинг не стоит того, чтобы его спасать. – Онора смерила его быстрым взглядом. Аугуст попытался взять себя в руки.

– Знаешь, я хотел было закупиться в «Рикхаусе»… – Он застегнул пиджак, снова пряча камеру. – Но потом вспомнил, что, в отличие от тебя, я не полагаюсь на свою внешность.

– Спасибо за комплимент.

– Это не комплимент.

– Не беспокойся, – сказала она с вызывающей улыбкой, которая делала ее еще прекрасней, – я видела себя в зеркале.

Журналисты внимательно наблюдали за ними, несомненно гадая, с какой стати Онора Хольцфалль беседует с незнакомцем в плохо подогнанном смокинге. Однако сама Онора, кажется, ничего не замечала.

– Я бы с удовольствием простояла здесь всю ночь, выслушивая похвалу, но мне нужно попасть внутрь до заката.

– Вы позволите? – Аугуст издевательски поклонился и предложил ей руку. И тут кожа Оноры Хольцфалль вдруг соприкоснулась с его рукавом, и волосы у него на загривке встали дыбом.

– Так уж и быть.

И так Аугуст Вулф, сын вора и прачки, журналист второсортной газеты, вошел в мир Хольцфаллей.

– Я хочу кое о чем тебя спросить. – Нора вручила Аугусту один из двух фужеров с шампанским, которые взяла, пока они шли по саду.

– Обычно вопросы задаю я. – Аугуст принял бокал. Надо признать, сейчас он выглядел несколько презентабельнее, чем утром в помятой рубашке в редакции «Рупора». А после заката будет труднее разглядеть, как плохо сидит его смокинг.

– Сколько копов продались гримам?

Этот вопрос мучил ее всю вторую половину дня, пока она работала над чарами для светящегося платья. В голове крутилась одна и та же картинка – как полицейский у бабушкиного особняка просто взял и пропустил мужчину в волчьей маске.

А другой коп был замешан в сфабрикованном ограблении ее матери.

Нора не отличалась наивностью. Она знала, что городские криминальные группировки подкупили часть полиции. Разница только в том, что у преступников было чем платить. А помогать Исенгриму копы могли только за идею, а не за деньги.

– По моим прикидкам? – Аугуст сделал глоток, двигаясь вместе с ней вдоль края толпы. – Не больше, чем тех, кто продались твоей семейке.

Нора фыркнула:

– Полицейские получают зарплату из налогов, собранных Хольцфаллями, если ты об этом.

Благодаря наложенным на туфли чарам каблуки Норы не тонули в газоне. В воздухе вокруг особняка парили фонари. Но здесь, на самом краю сада, их свет проигрывал длинным теням, которые отбрасывал древний лес.

Аугуст вызывающе пожал плечами:

– Если ты уже решила, что твою мать убили гримы, то почему говоришь со мной, а не… – Он обвел фужером собравшихся. Сливки общества, которые окружали ее всю жизнь. Шестнадцать лет она только и делала, что их слушала.

– Я хочу доказать, что это они. А потом положить конец Исенгриму и его шайке.

Гримы только и делали, что обвиняли Хольцфаллей во всем подряд. Получи Исенгрим занозу, в «Рупоре» наверняка и это свалили бы на Хольцфаллей. Дескать, они недоплатили плотнику, и тот не отшлифовал древесину.

Но в последнее время гримы перешли от слов к делу. За всю историю семьи Хольцфалль единственной подлинной угрозой, с которой она сталкивалась, было отсутствие преемника. Смерть Наследницы – наверняка дело рук Исенгрима.

– Ты работаешь в «Рупоре».

– Какая у тебя хорошая память.

– Твое начальство явно знает, как связаться с Исенгримом. Вы каждую неделю печатаете эти его «Обращения к жителям». – Обращения представляли собой не что иное, как скверно написанные, насквозь лживые тирады, которые «Рупор» без всякого зазрения совести выдавал за новости. Нора никогда ими не интересовалась, но человека, пишущего письма, всегда можно найти. Раньше Исенгрима никому не удавалось поймать, но раньше на него не охотилась Нора.