Книга Кровь в наших жилах, страница 157 – Татьяна Лаас

Вмешалась, не выдерживая Катя:

— Мы можем вызвать вас в жандармерию. Или даже в Опричный сыск. Вы этого хотите?

Перовский набычился и подался вперед — Лиза предупреждающе зажгла огонь на ладони:

— Вот там и поговорим! А пока я имею право ничего вам не сообщать.

Он не видел, как за его спиной вышел из кромежа возмущенный Вихрев.

— У меня есть право задавать вам любые вопросы, — старательно спокойно сказала Лиза, жестом предупреждая Ивана, что его помощь не нужна. Вихрев, скривившись, скрылся в кромеже. В отличие от Алексея, он был дивно послушен.

Под осуждающим взглядом Кати и тихим из кромежа: «Да вашу ж… Елизавета Павловна, ну нахрена так рисковать!» она легко призналась:

— Я цесаревна Елизавета Павловна.

Официально император еще жив, что с Наташей неизвестно, так что Лиза пока цесаревна — у Федора Васильевича, несмотря на возраст, своих детей не было.

Под потолок сам по себе взлетел и раскинул крылья Золотой сокол — вот только самовольного поведения печати Лизе и не хватало!

Перовский опешил, глядя как на пол падают огненные искры:

— Тогда кого я видел на берегу, приняв за вас?

Катя кашлянула, грозно напомнив:

— Перед вами её императорское высочество! Будьте так добры вести себя соответственно своему положению! Отвечайте: кто ваш заказчик!

— Вольский Лев Владимирович, — сдался Перовский — он схватил со стола блокнот и, сев на диван, быстро углем стал набрасывать Лизин портрет с соколом над ней. — Он говорил, что заказал картину в подарок для Московской городской художественной галереи Павла и Сергея Третьяковых.

Лиза пыталась вспомнить все хитросплетения княжеских родов, её привычно спасла Катя:

— Это один из близких Голицыным родов, — подсказала она.

Что ж, начало ниточки наконец-то нашлось. Теперь можно распутать весь клубок.

Все же Голицыны. Они замешаны в случившемся с русалками. Только ниточка тонкая, почти эфемерная. Нужно что-то весомее, чтобы обвинить Голицына в соучастии в деле Шульца. В деле, которого тоже пока нет. Удалось ли Саше разговорить Шульца? Доказательств-то никаких пока нет. Все, что говорил вчера Шульц о русалке, действительно, ненаказуемо. Наказуемо создание артефактов, только то, что в этом замешан Шульц, еще надо доказать.

Золотой сокол, наконец-то погас, с легким шипением растворяясь в воздухе. Перовский недовольно поморщился, но настаивать на возвращении сокола не стал.

За окнами дачи мерно рокотал Идольмень, шуршал уголь по бумаге, Катя рядом напряженно сидела, словно ждала подвоха от Перовского, и молчала. Кромеж тоже безмолвствовал. Наверное, что-то усиленно думал или советовался — хотелось в это верить. Лиза нахмурилась — сейчас даже тишина не помогала думать. Ладно! Будем действовать по наитию. Саша говорил, что это её сильная сторона. В крайнем случае Вихрев вмешается и поможет.

Солнце вышло из-за туч, рисуя на деревянном полу гостиной небо в переплетах огромных окон. Лизе в шинели, снять которую Перовский не предложил, стало жарко. Голова начала побаливать от едких запахов краски, растворителей и, конечно, перегара, чьи отголоски доносились до Лизы. Она решительно спросила:

— Голицын или Вольский у вас брали фотографии? Или забирали зарисовки?

Она замерла в ожидании ответа.