Книга Кровь в наших жилах, страница 159 – Татьяна Лаас

— Что-то еще, Елизаве…

Катя грозно кашлянула, и тот поправился:

— Ваше императорское высочество?

Лиза кивнула, оценив набросок — Перовский всего несколькими линиями умудрился нарисовать её очень похоже:

— Можно мне фотографии Великой княжны Натальи? И все ваши наброски с ней. И якобы мои тоже.

— Конечно… — он направился к столу и принялся перебирать картонные папки, оставляя на них грязные отпечатки от угля. Не мужчина, а неряха какой-то.

Катя брезгливо приняла у него папки и внезапно попросила:

— Не могли бы вы сделать нам чаю? — Кажется, она тоже устала от невыносимого запаха перегара.

Перовский опешил, рукой дернул ворот толстовки и пробормотал:

— Я сейчас растоплю «эгоиста», если вам так угодно. Это займет с четверть часа.

Катя натянуто улыбнулась:

— Угодно!

Хорошо, что кромеж не стал предлагать свою помощь — чай могли и с императорской кухни доставить. Причем моментально. Дело было не в чае, дело было в Перовском — не хотелось, чтобы он отвлекал.

Лиза с некоторым трепетом, которого сама от себя не ожидала, первым делом развязала папку с фотографиями Наташи. Где-то на кухне гремел ведром Перовский, то и дело ругаясь себе под нос и разжигая самоварчик. Запахло дымом от горящих шишек, только застарелый запашок водки, красок и перегара перекрыть он не мог.

Катя прошептала:

— Странный человек! Дал Бог талант, а он… — заканчивать она не стала, принимая из Лизиных рук первую фотографию. — Надо же… Действительно, Великая княжна Наталья.

Фотографии были сделаны ночью, со вспышкой, выхватывая из темноты лишь главные детали. Мрак Майской ночи словно нехотя делился своей тайной: черты Натальи и остальных русалок возле нее, были резкими, тени залегали четко, превращая лица в хищные маски, светлые участки были лишены каких-либо деталей, представляя из себя сплошные белые пятна. Из-за вспышки Наташа казалась гораздо старше, чем была на самом деле. Или Саша все же был прав… Сердце трепыхнулось в груди, и Лиза спешно принялась искать другие признаки жизни в Наташе, перебирая фотографии разных лет.

Наконец, еле унимая дрожь в руках, она положила на папку две фотографии рядом: трехлетней давности и этого года. Дышать стало сложно. Лиза рванула ворот мундира и посмотрела на Катю. Она отчаянно ждала, что скажет та. Заметит? Поймет? Или это лишь поблазнилось самой Лизе?

Катя бросила на Лизу быстрый взгляд и взяла фотографии в руки, внимательно рассматривая их. Её палец скользнул по косе, в которую привычно были заплетены волосы Наташи. Лиза даже от волнения забыла, как дышать. Заметит или нет?

Катя нахмурилась:

— Петр Андреевич, — громко позвала она Перовского. Тот выглянул из кухни:

— Ась?

— Тут на фотографиях подписаны года, — Катя для верности даже пальцем указала.

— И?..

— Вы не могли ошибиться, подписывая их? — то, что это его ошибка, так и читалось на её лице. В конце концов перегаром от него не даром пахло. Он откровенный пьяница и может легко допускать ошибки.

Перовский набычился:

— Как бы я ошибся в годах, если сразу же после проявки и печати писал год?

Катя скривилась:

— Спасибо! Свободны… — Она повернулась к Лизе и странно обиженно сказала: — я ничего не понимаю. У мертвецов же не растут волосы…

Лиза громко выдохнула и забрала фотографии из рук Кати. Странную длину косы, год от года становившуюся только больше, она и заметила. Сперва коса доходила до талии. Потом, в этом году, коса опустилась к ягодицам.