Книга Кровь в наших жилах, страница 43 – Татьяна Лаас

Она встала — Калина даже руку не успел подать:

— У меня тут еще дела есть.

— Дела? — Он снова осмотрел округу, замечая рыскающие по другому берегу огоньки. Пока он не принялся строить ошибочные предположения, она пояснила:

— Я хочу переговорить с дедушкой Лешим.

Калина поморщился, внезапно признаваясь уставшим, до странной нежности в сердце Светланы честным голосом:

— Лиза, может, не надо? И я, и Сашка до чертиков устали от беготни сегодня, а леший же не удержится — заставит нас бегать.

Кажется, дедушка леший может гордиться собой — впечатлил даже тайного советника Опричного сыска!

Светлана прикоснулась к плечу Калины:

— Не волнуйся, я сама схожу — лес рядом. И не бойся, далеко не пойду.

— Вот теперь я точно волнуюсь! — Калина взял с бревна Сашину шинель, накинул Светлане на плечи и твердо сказал: — Я с вами. Бегать — так бегать. Служба такая.

Ей было жаль уставшего до чертиков мужчину — у самой ноги от слабости подгибались, можно представить, как тот устал за последние дни. Только дедушка леший будет говорить лишь с ней.

— Алексей, я серьезно. Леший для меня неопасен.

Он качнул головой:

— И все равно я иду с вами. Я говорил — мои действия вам не обязаны нравиться. Заодно поговорим о вашем «наказании».

Калина повернулся к Александру, дергая его тьмой за плечо и знаком показывая, что присмотрит за Светланой. Громов нахмурился, но кивком подтвердил, что понял. Теперь беспокоиться за неё будут двое!

Светлана мрачно пошла первой, давясь словами. Только воспитание не позволило ей высказать все, что она думает о Калине — ей не понравились его слова о наказании. Только этого не хватало! Да, матушка её наказывала, но не Опричнина. Нет у них такого права. Светлана лишь выполняет свой долг так, как умеет и так, как его понимает! Если ради расследования ей нужно поговорить с нечистью — она поговорит. Никакой Калина ей не помешает.

Алексей как ни в чем не бывало пристроился рядом, шагая по разъезжающейся под ногами мокрой глине:

— Саша разве не рассказал обо мне и Великой княжне Наталье?

Светлана чуть не сбилась с шага — Алексей её поймал за локоть, удерживая от падения. При чем тут Наташа и наказание, она сперва не поняла.

Калина вежливо предложил Светлане свою руку и, когда она тяжело оперлась на неё, старательно медленно пошел в сторону леса. Она еле собрала свои разбегающиеся в стороны мысли и призналась:

— Он сказал, что ты пытался её искать после «Катькиной истерики».

Иногда Калина говорил совсем завуалировано, отчего она думала глупости, как сейчас, например. Он лишь вспомнил её слова о наказании, а она уже надумала себе не бог весть что и чуть не вспылила.

— Тактичный он, — пробормотал Калина и смело зашагал дальше в темень леса: Светлана не освещала путь огненным шаром — Леший не любил огонь.

В темноте все иначе, в темноте не видны глаза, и потому легче доверять. Алексей отрешенно все же признался, глядя куда-то вдаль, меж рыжих сосновых стволов:

— У нас с Наташей было три года разницы. Ей было десять, мне тринадцать, когда меня приставили к ней — её хотели выкрасть. Она тогда была такая воспитанная выскочка, что зубы сводило… Ей было двенадцать, мне пятнадцать. Она готовилась к своему первому детскому балу — разучивала танцы вместе со мной… Никогда не забуду первые теплые прикосновения к своей руке… Ей было четырнадцать, а мне семнадцать — голова кружилась только при виде неё. Я уже не годился в камер-пажи, и меня перевели в Опричный сыск, назначая главным гридем Натальи. Ей было шестнадцать, а мне девятнадцать, когда её охрану сменили — императрица заметила мои пылкие взгляды… Я отправился в Москву. Ей было восемнадцать, а мне двадцать один, когда все закончилось «Катькиной истерикой». Я тогда бросил все и искал её, но… Не нашел. Простите… Первая любовь, Лиза, что уж поделать.