Онлайн книга «Кровь в наших жилах»
|
— А это, значится, Идольмень-окиян. А енто, сами знаете, алатырь. Знак алатыря сложно не узнать. Его даже не язычники знали. — А вот енто четыре Дола, что, значится, змеи проложили от Идольменя, ища свои дома. Видите, енто Огонь, енто брат евоный Земля… — А как же Мать сыра земля? — спросила Светлана. Марфа побелела, вспоминая, что перед ней городская магиня — чуть руку не отдернула в сторону, боясь, что её сейчас язычницей объявят: — Так… Побасенки же. Нет никакой Матери сырой земли, и братьев змеев нетути. Так, только узоры и осталися. Нельзя, что ль? Светлана нахмурилась — как-то раньше она не интересовалась особенностями местной вышивки. Довольствовалась тем, что все про Сухие долы говорили: мол, оставил их змей, запряженный в плуг. — Можно, конечно, можно. На народные промыслы запрета нет, а вышивка как раз они и есть. Так эти узоры… Марфа отмерла и снова принялась пояснять, на всякий случай осенив себя крестом: — Енто вот брат Вода, енто змей Вихрь. Видите, они все вокруг алатыря крутятся… Я вчерась как раз по сорочкам на покойницах и поняла, что не наши енто девки. У нас все алатыри да долы вышивают, а на тех петушки да китаврасы, прости господи, были вышиты, да еще и нити не красные, а всяко разные. Слышала я, что на югах ярче вышивают, но у нас так заведено. Без алатыря вообще нельзя. Светлана вспомнила свою, точнее Наташину рубашку-долгорукавку. Та была богато расшита гладью розовыми нитками — в тон верхнему платью. — Значит, — Светлана сделала глоток чая и чуть не обожгла горло, до того он был горяч. — Вы по вышивке поняли, что это не местные. — Не Суходольские енто девки, не носят наши такое. Если только городские, но тут я не подскажу, вам виднее, что в городах носют. А тут такое никто не наденет, да и не вышьет такое, как на покойницах было. Чужие это. Совсем не наши. Марфа Петровна поднялась и принесла вышитое полотенце, расправляя на столе: — Вот, смотрите-ка… Светлана поняла, что ей вновь прочитают лекцию по долам и змеям. К счастью, из горницы донеслось горестное «холера!», и Светлана, подскочила с лавки, схватила свой мундир и понеслась спасать Александра от местных крестьян. Оказалось, что спасать Александра надо от Демьяна. Тот, подозревая, что Громов опять без него пойдет на змея, не хотел оставлять его одного. Александр, уже хмурый и недовольный, пыша во все стороны огневками, пробурчал: — Последний раз говорю, Демьян. Ты и Погорелов — в Сосенки на опрос местных жителей. Петров и Тихонов поедут на магомобиле в Погарь и Смольники. Я… Демьян упрямо выпрямился, готовый отстаивать свое право защищать Громова от змеев, но пока молчал. — …я же схожу в «Змеев дол»… Светлана добавила от себя: — Демьян, он пойдет вместе со мной. Я сейчас несколько больна, так что поверь, мы вместе со змеем в два голоса будем уговаривать его высокородие арестовывать в другой раз. Демьян покраснел, Петров хмыкнул, а Александр обиженно посмотрел на неё, словно ему так и хотелось сказать: «И ты, Брут!» Петров даже вмешался, спасая и Александра, и Демьяна: — Слышал, Синица? Светлана Алексеевна и сама не пойдет, и змея отговорит от ареста. Давай уже — дуй в Сосенки. Дело не ждет. Он сам показал пример, собирая бумаги со стола в свой портфель, и быстро одеваясь. Светлана спешно застегнула мундир и всем своим видом показала, что готова к службе — ей еще Архипку на предмет оворотничества осматривать. Впрочем, догола раздевать и так раскрасневшегося парня не пришлось, даже иглой, принесенной старостихой, Светлана не воспользовалась: берендеева метка виднелась под правой лопаткой Архипа — оставалось только её описать и выдать парню документ о том, что он оворотец. Крынина охала и ахала, но смирилась с тем, что по весне придется сына отпускать в берендеевы леса — так жить парню станет в разы легче, выпуская пар в зверином обличье. |