Книга Кровь в наших жилах, страница 74 – Татьяна Лаас

Вихрев напомнил очевидное:

— В сказке Русалочка в принца влюбилась.

— Цесаревич… Да, он этим летом был тут, да, его прибывание здесь, видимо, только для меня было тайной. Но… Русалка из Дании…

— Из Северного моря, — поправил её Вихрев. — Северное море омывает не только Данию, а еще и Францию, Норвегию, Вели…

— Бритты… — мрачно сказала Светлана. Эти могли на многое пойти, ресурсы позволяют. Вроде родственники, а с подвохом. — А ведь Калина мне хотел прочитать лекцию по обстановке зарубежом.

— Не только бритты. Германии императорская кровь тоже нужна. Красивая же сказка: Русалочка и цесаревич. Романтично. Мне бы в восемнадцать лет такая история с русалочкой, вышедшей на берег ради меня, понравилась бы.

Светлана не сдержалась, выругалась неприлично, как не пристало Великим княжнам, но что поделать, раз жизнь такая — раз за разом сюрпризы преподносит: и Кальтенбруннер в деле цесаревича был, а, значит, германцы или австрийцы лезли в дело о престолонаследии, и русалка эта… Эти! Эти — бритты не поскупились, не одну притащили, а минимум троих.

— Я прибью Митеньку, как доберусь в Навь, честное слово… Это уже ни в какие ворота не лезет!

Вихрев мягко заметил:

— Это всего лишь догадки. Неясно, как русалки сюда попали, как пытались выйти на цесаревича, почему погибли в лесу…

— Это как раз ясно, — поморщилась Светлана. — Зимовка в Идольмене в их планы не входила. Заметив, что лед стал стремительно намораживаться, они и рванули из озера прочь, только замерзли в невиданные для осени морозы.

Вихрев, осторожно разворачиваясь на аллее в сторону выхода из парка, согласился:

— Вариант. Теперь надо удержать в тайне сведения о находке тел русалок — надо устроить засаду на тех, кто их должен был забрать.

— Присмотрите за магическим зверинцем, просто на всякий случай.

Вихрев согласился:

— Конечно, присмотрим. Пусть нет аквариумов, Шульц все равно первый подозреваемый в этом деле. Если, конечно, все дело в русалках. Это и полозовы невесты все же могут оказаться. — Он внимательно осмотрел Светлану: — может, все же домой? Вы устали, вам надо поесть, отдохнуть и готовиться к клятве. Её перенесли на вечер, как только стемнеет, чтобы никто нас не увидел на льду Идольменя, так клятву и дадим. И, честное слово, я услышал и понял ваши слова про душу и людей. Я человек, хоть окружающие думают иначе.

В кармане Светланиной шинели ожил кристальник, звонкой трелью напоминая о себе.

— Извините, — сказала она, беря трубку. — Титулярный советник Богомилова, слушаю.

В трубке раздался с трудом узнаваемый голос Юсупова — княжич то ли простыл, то ли еще что-то случилось.

— Это Юсупов Феликс Дмитриевич вас беспокоит. Я бы не стал вам телефонировать, я помню наши договоренности, но сейчас речь не обо мне, хоть и о моей семье.

— Чуть ближе к делу! — Светлана старалась скрыть в голосе недовольство Юсуповым — не вовремя он напомнил о себе. Она помнила про его детей, но это может подождать почти двадцать лет, между прочим! Юсуповы не сразу умирают от проклятья. Не говоря уже о том, что он ей не нравился, как человек — слишком ищущий свою выгоду, слишком легко перекладывающий свою ношу на чужие плечи, например Светланины или Матвеевы.

Если Юсупов обидится на тон — его трудности. Он с её трудностями не считался.

— Речь идет о жизни моего брата Ильи Дмитриевича Юсупова. Вам он знаком под именем Матвея Рокотова.