Книга Предзимье. Осень+зима, страница 3 – Татьяна Лаас

Магмод выразительно склонил голову в жесте благодарности и тут же проглотил пирожок, кажется, даже не прожевывая. Сама Тая есть пирожки не стала. Она голодной не была — когда она нервничала, аппетит напрочь отбивало.

Тая достала из кармана куртки простой походник и посмотрела время на экране. До прибытия в Змеегорск оставалось чуть больше получаса. Маглев плавно снижал скорость, влетая в предместья Александродара. Вдалеке уже были видны высотки делового центра и дворцы, и все это без купольной защиты — даже не верилось, что где-то остались такие города. Хотя вся Сибирь такая — почти не тронутая войной. Маглев пересек широкую ленту Оби, и замер у перрона. Еще один медленный рывок, и… Змеегорск.

Младенец упорно отказывался засыпать, он то и дело выгибался в перевязи и громко, натужно, краснея, орал. Его мать нервно покачивалась всем телом и напевала колыбельные, одну за другой. Вагон уже роптал — многие ехали до Иркутска и Владивостока, мечтая выспаться.

— …не ложися на краю, придет серенький волчок… — звучало убаюкивающе, но не для младенца. Тая почувствовала, как легкий магимпульс соскользнул откуда-то сбоку, и младенец наконец-то заснул, продолжая вздрагивать даже во сне.

— …и укусит за бочок! — наверное, это вырвалось из женщины от неожиданности. Волчок должен был только ухватить за бочок.

Тая отвернулась, пряча улыбку, а вот женщина осеклась и побелела. Вагон затих, поглядывая на магмода. Тот делал вид, что спит, прислонившись к холодному окну. Как же, спит — ухо нервно дергалось. И магимпульс, усыпивший малыша, явно он сформировал.

Девочка дернула мать за рукав и в неожиданной тишине спросила, косясь на магмода:

— А почему выродок укусит за бочок?

«Выродок» красноречиво-обиженно дернул ухом, но глаза не открыл. Поезд двинулся дальше. Тае стало жаль парня, который из-за поломки в генной модификации не мог даже говорить, защищая себя.

— Ты слышала, кто разносит сны детям? — спросила она у девочки. Та замотала головой, глазенки её заблестели от удивления.

— Нет.

— Тебе не рассказывали?

Тая заметила, как покраснела её мать. Сказки она, значит, не рассказывала, зато о выродках успела поведать девочке. Тая заставила себя улыбаться — Павел Кошкин всегда настаивал: «Тая, улыбайся и молчи! Умнее будешь казаться!» Вот она и улыбалась.

За окном воцарились долгие осенние сиреневые сумерки.

— Сны разносит Дрема. У него два зонтика: черный, без снов, и яркий, оранжевый с красивыми сказками и снами. — Если честно, Тая точно не помнила сказку и откровенно придумывала на ходу. Может, это вообще две разных сказки. — Так вот… До недавнего времени он вполне справлялся со своими обязанностями по разносу снов, но в последнее время детей стало так много, что он стал зашиваться.

Магмод удивленно всхрапнул — Тая сама поняла, что её заносит из сказки куда-то в канцелярит и еще дальше, но ничего поделать не могла. Она не сказочница, да и с детьми почти не общалась.

— И тогда Дреме пришли на помощь волчки-магмоды. Сама понимаешь, война, в которой магмоды нас защищали, закончилась, а служить им где-то надо. Они как ОТК проверяют детей и ставят на плохих свое клеймо-укус. К таким детям хорошие сны больше не приходят. Поняла?

Девочка лишь кивнула, а потом спросила:

— А что такое о те ка?