Книга Журавли летят на запад, страница 122 – Анна Рябинина

У Вэй ложится рядом с ней и вздыхает.

– Ты не можешь просто взять и проигнорировать мой жест доброй воли.

– Твой жест доброй воли состоит в том, что Су Цзяо пытается потопить все лодки, на которых мы плаваем, поэтому дальше идти ты боишься и хочешь дождаться зимы, – откликается Ван Сун. Она не знает, правда ли этого боится У Вэй, но ей нравится ворчать на него, поэтому если для этого нужно заявить, что он боится утонуть в мелкой речке, она заявит.

– И это тоже.

А, ого.

Она пинает его ногой, он пинает ее в ответ, на этом их общение заканчивается, и У Вэй, побежденно выдохнув, заключает:

– Не толкайся, испортишь мне одежду.

От поиска костей У Вэя был один положительный итог – то ли так работала какая-то драконья магия, то ли у У Вэя просто появились силы этим заниматься, но наконец-то он не выглядел как бродяга, которому можно дать пару монеток из жалости: он где-то откопал черное многослойное ханьфу с узорчатой золотой вязью по полам, в волосы вставил заколки, которые звенели, как целая колокольная лавка при ходьбе, а на его коже вились какие-то узоры – можно подумать, это был рисунок, но Ван Сун была уверена, что дело просто в том, что его драконья сущность стала сильнее, поэтому ее стало сложнее прятать, вот она и проявлялась чешуйками по всему телу. Ощущать это было одновременно пугающе и захватывающе дух – раньше она ругалась на простого непутевого мальчишку, а теперь на древнего дракона. Нужно стараться активнее, чтобы его точно проняло.

– И давно ты за нее переживаешь? – склочно отозвалась она в итоге. Тоже ей – недавно перестал быть похожим на драную кошку, а уже возгордился!

– С этого момента. Вставай уже.

– Встану, если скажешь, когда мы поедем домой.

– Можем хоть сегодня.

– Правда? – Ван Сун резко открывает глаза. А вот это уже все меняет. Это не призрачное «ну, скоро», это вполне конкретное время, и в случае чего она может и поругаться активнее, если У Вэй опять накормит ее обещаниями, как жабу кормят монетками, и не сдержит ни одно.

– Если встанешь прямо сейчас, – коварно заканчивает У Вэй, после чего Ван Сун начинает раздумывать, имеет ли право придушить древнего дракона одеялом.

В итоге они правда собираются в тот же день – У Вэй распихивает их вещи по мешкам, даже находит торговца, едущего в их город, переспрашивает раза три, точно ли по дороге не будет рек, чем вызывает целую волну насмешек со стороны Ван Сун, чуть не сваливается с приступочка телеги, пока на нее залезает, но в итоге всю дорогу весьма довольно болтает и согласно кивает на каждое «вот ведь молодое поколение распоясалось» со стороны торговца, нагло игнорируя все тычки в бок от Ван Сун.

И хватает же наглости говорить такое, выглядя при этом едва старше тридцати!

Когда они возвращаются, У Вэй с поистине старческим кряхтением сползает с телеги и начинает снимать мешки, Ван Сун бросает и его, и мешки посреди дороги и почти бегом добирается до дома Хуа Бай, спотыкается о раскуроченную землю, нарочито громко стучит ногами по ступеням, потом замирает, тяжело дышит через рот, дрожащими руками поправляет волосы и влетает в квартиру так, что дверь с грохотом отлетает в стену.

– Я тут! – вдыхает она и обнимает Хуа Бай.

До вечера они лежат на кровати Хуа Бай и разговаривают: та рассказывает, что смогла найти новое просторное место для занятий и новых учениц, Ван Сун пересказывает ей в красках все места, где была, правда, неизбежно спотыкаясь на моментах, где нужно придумать обычное объяснение происходящему. Она не сомневается: Хуа Бай поймет, но почему-то кажется, будто не стоит вмешивать ее в это. Иначе окажется слишком неприятно и плохо, тревожно, а этого в жизни Хуа Бай и так по горло. Не нужно знать о существовании демонов, чтобы видеть, как они живут в мужчинах вокруг.