Книга Журавли летят на запад, страница 119 – Анна Рябинина

Елена заходит вместе с ней в квартиру и ложится поперек кровати.

– Аккуратнее, там где-то ручка валялась, может платье испачкать.

– Ты все же решила остаться в Лондоне? Не будешь возвращаться в Париж?

Моргана качает головой.

– Мне кажется, нет. Я уже отправила письмо своей хозяйке и сказала, что не вернусь.

– Тебе тут лучше?

– Тут… Спокойнее. И почти ничего не напоминает о Сунь Ане. И я уже нашла подруг.

– Ты по нему сильно скучаешь?

Сильнее, чем хотелось бы. Моргана не думала, что это заденет ее настолько – может быть, немного пострадала бы, но потом все должно было рассосаться, а оно не рассасывалось, только становилось острее и тяжелее день ото дня.

– Да.

– Мне жаль.

– Все нормально, я могу с этим справиться.

– Это все равно тяжело.

– Конечно. Но я справлюсь, – и чего они все за нее так переживают?

– Хорошо.

В ту ночь они засыпают рядом – Моргана долго плачет на плече Елены, а потом проваливается в сон, чувствуя, как в душе раскидывается пустое, злое поле тишины.

Через пару недель ее все же ловят во время одной из демонстраций и отправляют в камеру – на месяц, хотя, как потом сказала Елена, хотели меньше, но кто-то подсуетился и отправил так надолго. Там она отказывается есть – чисто из упрямства, из желания показать им, что она сильная, и они не смогут ничего ей сделать. Пусть весь мир знает, на что она готова пойти, чтобы защитить свое право выбирать, учиться, говорить.

Она лежит на полу в камере, тяжело, протяжно вздыхает, смотрит на потолок, оплетенный плесенью, слушает капли дождя, ударяющиеся о мостовую и стекающие по стенам с противным хлюпаньем, чувствует холод, ползущий по ее лопаткам. Она много-много раз подряд повторяет строки письма, которые попросила Сунь Аня отвезти Ван Сун – она писала его и смеялась, представляя, как тот будет смущаться во время перевода, но так ему и надо.

Нечего было от нее уезжать.

«Дорогая Ван Сун. Надеюсь, мне можно называть тебя дорогой. Все жы мы не знакомы, а я так фамильярничаю. Но я написала тебе столько сообщений с момента, как узнала о твоем существовании, что в моей голове мы почти сестры – далекие, но родные, да и все девушки, как мне кажется, сестры, ведь кто, как не мы, можем понять друг друга. Гораздо лучше, чем мужчины, которые нас окружают.

У меня был старший брат – я никому об этом не говорила, так что теперь это будет наш секрет. Он умер на войне, но это не важно, я не хочу об этом говорить.

А рассказать хочу о другом. Помню, в день, когда у меня только начались месячные, я лежала на кровати и плакала, я так боялась, что я умру! А он узнал и посмеялся.

У него была возлюбленная – дочь врача из соседнего дома, очень красивая девушка, она учила меня вышивать и играть на фортепиано, мне очень нравилось проводить с ней время. Она, кстати, дарила мне свою косметику и рассказывала о том, откуда берутся дети и о том, как мужчины обычно ведут себя после брака. Она была старше меня лет на семь, но этого почти не ощущалось – мне казалось, что она моя подруга и сестра, и я была рада, что, если она станет женой моего брата, мы начнем общаться еще чаще.

Но после того случая я подумала – и что? Неужели такая умная, смелая девушка должна стать женой человека, который высмеивает собственную сестру? Я пошла и рассказала ей все – я не хотела ябедничать, вовсе нет, я просто хотела, чтобы она знала и сама сделала выбор.