Книга Журавли летят на запад, страница 27 – Анна Рябинина

– Да.

– И давно в Париже?

– С детства, а ты?

– А я переехала после замужества. Он был ужасно красивый офицер, знаешь, такой, – она выпрямляется и выразительно взмахивает рукой. – В форме, с усами, волосы кудрявые-кудрявые, прямо как Андрей Болконский, конечно, я того не видела, но, если бы он существовал, то точно выглядел бы так. Или как Анатоль Курагин. Хотя мне всегда больше нравилась Элен, – она задумчиво закусывает губу. – Так вот, он был красивый, я была глупая, у меня должен был родиться ребенок, и я уговорила его жениться на мне и забрать к себе. Ребенок не родился, мужа убили, а я осталась тут.

Сунь Ань долго задумчиво хлопает губами, пытаясь осмыслить сказанное.

– Я запутался на моменте двух кудрей, – честно отвечает в итоге он. – И кто такой Андрей Болконский? Это русский принц?

Моргана начинает хохотать.

Сунь Аню нравится, как она смеется – громко, нагло, широко открывая рот. Женщины дома всегда смеялись тихо, чаще просто улыбались, а Моргана хотела, чтобы все в мире знали, что ей радостно, и этот смех со звоном катился по улицам, ударяясь боками о стены домов.

– Тебе здесь понравилось?

– У меня не было выбора, я не могла уехать, – она пожимает плечами. – Сначала было противно, сейчас стало получше. Французы дурацкие, но мне нравится их бунтарский дух.

– Чжоу Хань говорит, что это вредно и… – он заминается, мучительно пытаясь подобрать слово, – проистекает от беспорядка.

– Это же тот суровый мальчик, который в сумасшедшее утреннее время уходит на работу?

– Ага.

– Ну по его лицу видно, – фыркает Моргана.

– Что видно?

– Что его могут запереть в банку, а он будет рад.

Сунь Ань хмурится.

– Это не так.

– Ты просто защищаешь его, потому что он дорог тебе.

– Нет.

Сунь Ань все же садится рядом с ней и неловко трет ладонями колени.

– Ему просто нравится, когда все организовано, когда все… логично и аккуратно.

– Во Франции он такого не найдет.

– Он приехал сюда ради меня.

Моргана хмыкает.

– Главное, чтобы остался для себя, а не как я – совсем одна.

Интересно, если бы он услышал ее тогда, что бы изменилось сейчас?

Наверное, ничего. Он бы услышал и понял, возможно, даже попробовал бы с ним поговорить, но, скорее всего, нужных слов бы так и не нашел.

Потом он поговорил об этом с Чжоу Ханем. Тот сказал, что она могла сама что-то с мужем сделать, лишь бы получить свободу. Сунь Ань не очень понимал – как это возможно? У нее был муж, тот, кто мог обеспечить ее безопасность, защитить, подарить семью. Неужели она могла убить человека, лишь бы остаться свободной?

Поэтому он решил прямо спросить.

– Чжоу Хань сказал, ты убила своего мужа.

– Да? – Моргана фыркает. – Он болтун, твой Чжоу Хань. Болтун и сказочник. Что странно, на самом деле, учитывая его характер.

Язык Сунь Аня снова путается – столько слов с похожим значением, они завязались узлом у него на языке: болтун, сказочник, писатель. Сказочник, ночь, звезды, любовь, смерть – последние два слова всегда злили особенно, потому что смягчать гласные не выходило, а если и выходило, он слишком отвлекался на них, забывая договорить финал.

– Разве это плохо?

– Для тебя нет, – Моргана смеется.

– А для тебя было бы плохо?

– Конечно.

– Почему?

– Ну ты и дурак, – улыбается Моргана, растягивая в улыбке красные от помады и потрескавшиеся от холода губы. – Ты имеешь право любить того, кого хочешь, и тратить на это все жизнь, а я имею право только молчать и пытаться выжить.