Книга Хозяйка разрушенной крепости, страница 58 – Любовь Оболенская

Стражник ухмыльнулся, показав ряд черных, полусгнивших зубов.

– Этот отброс уже не имеет хозяина, его выкупил город для показательной казни. А рабы Камелота стоят вдвое дороже обычных.

– Сколько? – требовательным тоном повторила я.

– Два золотых солида, – ехидно проговорил стражник. – Ну что, благородная леди Элейн, готова отдать такие деньги за буйный кусок подпорченного мяса?

– Не сделай глупость, хозяйка, – пробормотал в усы Винс. – Крепкий здоровый раб стоит один солид. Этот проходимец задрал цену вчетверо. Раны на спине этого невольника глубокие. Скорее всего, он вообще не выживет после такой порки.

– Я согласна! – крикнула я, развязывая кожаный кошель на поясе. – Отвяжи этого человека от столба!

– И не забудь связать снова, да покрепче, – добавил Ланселот. – Знаю я этих гордых пленных воинов, проблем с ними не оберешься.

Спина невольника выглядела жутковато. Когда стражник, отвязав несчастного от позорного столба, сводил его с помоста, на плохо оструганные доски с него капала кровь. Раб шел медленно, еле переставляя ноги, связанные на длину одного короткого шага. Руки у него были стянуты веревкой хоть и спереди, но очень сурово, причем узлами вниз – даже если очень захочешь, зубами не дотянешься.

Сам невольник, одетый в рваное тряпье, был страшен. Густые, грязные волосы. Мохнатые брови. Усы и борода, слипшиеся в бурый комок от запекшейся крови из разбитых губ. И глаза горят такой ненавистью, что я невольно подумала, не поторопилась ли с покупкой…

Тем не менее я быстро велела одному из наших крестьян метнуться на рынок, с которого мы только что ушли, и купить там самого крепкого вина, которое он сможет найти, – а выменянное на соленую рыбу относительно чистое полотно для перевязки у нас и так было.

– Посадите его пока на повозку, – проговорила я. – Сейчас какую-никакую дезинфекцию принесут, перевяжем бедолагу.

Винс с Ланселотом переглянулись, услышав еще одно незнакомое слово, но переспрашивать не стали. Видимо, решили: порой говорит хозяйка странные слова, которых непонятно от кого нахваталась в детстве, – ну и ладно. У каждого свои недостатки.

Стражник, который получил кучу денег за неликвидный товар, теперь вел его, крепко держа за плечо: еще поскользнется на собственной крови, ударится виском об деревянную ступеньку, – потом доказывай покупателю, что не специально невольника толкнул.

– Руци долой, тать поганъ! – внезапно прохрипел раб. – Аз самъ ити мога!

Я обомлела…

Похоже, это был старорусский язык – если я верно поняла, невольник сказал: «Руки убери, тать поганый! Я сам идти могу!».

– Откуда он? – удивленно спросила я стражника.

– Оттуда же, откуда и я, – улыбнулся тот, после удачной сделки явно расположенный поболтать с щедрым покупателем. – Из Гардарики, страны городов, что лежит далеко отсюда за двумя морями. Нас взял в плен мой хозяин, нордский ярл Харальд Железнорукий, когда ходил в вик на Гардарику. Я угодил хозяину, и теперь вот привез рабов на продажу в Камелот. А Храбр не покорился, хотя вызвал уважение ярла, убив в бою многих его воинов. И теперь, думаю, вряд ли этот вольнолюбивый недоумок доедет до твоего замка, госпожа, – скорее, сдохнет по дороге от ран, и твои деньги пропадут впустую.

– Предатель, – пробормотал Храбр на староанглийском, плюнув земляку на сапог кровавым сгустком.