Книга Хозяйка разрушенной крепости, страница 59 – Любовь Оболенская

– Ах ты, вошь недобитая! – взвыл стражник, хватаясь на нож, висящий у него на поясе. Но руку, уже готовую нанести удар, перехватил Ланселот, сжав запястье торговца рабами так, что тот выронил оружие.

– Полегче, слуга ярла, – проговорил самозваный рыцарь. – Этот человек уже не твоя собственность.

– Я вижу, ты знаешь наш язык, – сказал Винс, подходя к Храбру. – Так вот: теперь тебе никто не причинит зла. Садись на телегу, отдохни. С такими ранами лучше поменьше двигаться.

– Если хочешь сделать мне добро, убей меня, воин! – прорычал раб.

– Это всегда успеется, – кивнул начальник охраны крепости. – А пока не искушай судьбу, просто сядь на телегу.

Храбр зло сверкнул глазами, но подчинился. Ох, чувствую, хлебну я проблем с земляком, ибо еще со школы помнила, что викинги, которых здесь звали нордами, Гардарикой называли Древнюю Русь…

Крестьянин, которого я послала за вином, вернулся быстро, но Храбр от перевязки отказался, красноречиво дернув плечом, когда я потянулась к нему с тряпкой, чтобы стереть кровь со спины. Понятное дело, у воина нехилый посттравматический синдром, так что, наверно, пока лучше его не трогать. И не развязывать. Ибо у нас на этом рынке были еще дела, а освободившийся от пут разозленный древнерусский воин, думаю, будет сродни стихийному бедствию.

…Веревок тут и правда оказался богатый выбор, на любой вкус.

Тонких и крепких, причиняющих боль при попытке освободиться.

Средних по толщине для связывания ног.

Толстых, которые использовали, составляя из рабов длинные связки, которые, как я узнала от Винса, привязывались к коням или телегам, когда нужно было транспортировать несколько невольников куда-либо. При этом хозяева, разумеется, ехали впереди с комфортом, а рабы шли следом, нередко падая, – и тогда кони тащили за собой человека до тех пор, пока он не поднимется сам или ему не помогут другие невольники из связки…

Я скупила почти весь запас именно тонких и прочных веревок, которые мощный Винс по моей просьбе протестировал на разрыв. Теперь дома буду вспоминать, как мы плели рыболовные сети в походах моей молодости…

А еще я на оставшиеся деньги накупила рабов!

Да-да, я, условно интеллигентная дама из двадцать первого века, ходила по невольничьему рынку, где торговцы при моем приближении заставляли рабов открывать рты, чтобы продемонстрировать зубы – кстати, далеко не всегда здоровые. При этом опытный Винс разъяснил мне, что таким образом хозяева показывают не качество жевательного аппарата, а его наличие. Когда невольник совсем без зубов – это прям беда, долго не протянет. А если хотя бы десяток сохранился, то это уже неплохо, кашу из травы и желудей есть вполне сможет…

Правда, я в рты живого товара особенно не заглядывала, а выясняла, кем был человек до того, как попал в рабство. В результате я стала хозяйкой:

– разорившегося и продавшего себя за долги хозяина большой фермы,

– старого, но опытного рыбака,

– двух каменщиков,

– а также троих просто крепких молодых землепашцев, не особо изнуренных голодом и плохим обращением прежних владельцев.

На этом закончились мои деньги и товары для обмена. Довольные торговцы невольниками бесплатно привязали к моей телеге связку из семерых купленных рабов и пригласили приезжать еще, обещая хорошие скидки. На этом мы покинули рынок Камелота, выехав из его ворот навстречу вечеру, стремительно превращающемуся в ночь.