Книга Хозяйка разрушенной крепости, страница 60 – Любовь Оболенская

– Только не надо этого делать на ночь глядя, хозяйка, – негромко проговорил мне на ухо Винс, когда Камелот скрылся за поворотом дороги.

– Чего «этого»? – поинтересовалась я.

– Ты же хочешь их освободить, верно? По глазам вижу. А ночью раб, ошалевший от свободы, может попытаться что-то украсть и сбежать.

– Хорошо, если только украсть, а не перерезать нас всех, чтобы завладеть нашим имуществом, – поддакнул Ланселот, услышавший, о чем мы говорим.

Я покачала головой.

– Простите, друзья мои, но для невольника каждая минута рабства – это страдание. Даже скотину не связывают так жестоко, как этих людей. Ну и чем мы будем лучше тех торговцев рабами, если заставим несчастных терпеть мучения еще одну ночь?

– Ну, смотри, хозяйка, мое дело предупредить, – проговорил Винс.

– Я тебя услышала, воин, – кивнула я. – Просто если б ты был на их месте, то, поверь мне, думал бы иначе.

И крикнула:

– Стойте!

Наши крестьяне, управлявшие лошадьми, потянули на себя поводья. С некоторых пор они слушались меня беспрекословно, что, несомненно, радовало. Свобода хороша, когда она осознанная необходимость, а не анархия, где каждый тянет в свою сторону, и в результате из этого ничего хорошего не выходит.

– Готовимся к ночлегу, хозяйка? – спросил один из возниц. – Думаю, рабов на ночь лучше привязать к разным деревьям, чтоб они не перегрызли путы друг друга и не сбежали.

– Я думаю по-другому, – проговорила я, доставая нож-сакс из телеги. И, подойдя к каждому из рабов, лично перерезала путы, стягивающие их руки и ноги.

Что происходит, понял лишь один из них. Упав на одно колено, он попытался поцеловать мою руку, которую я мягко освободила, сказав:

– Не нужно меня благодарить. Я лишь вернула то, что принадлежит тебе по праву рождения.

Остальные невольники недоуменно следили за моими действиями, растирая запястья, онемевшие от стягивающих их веревок. Я же, закончив с путами, громко проговорила:

– Слушайте меня, бывшие рабы Камелота! Теперь вы свободные люди. Каждый из вас волен идти куда вздумается. Но также вы можете присоединиться к нашей общине, где любой человек свободен в своем выборе и имеет право голоса на наших собраниях.

До рабов сказанное мной доходило туго. Они стояли на месте, переминаясь с ноги на ногу и явно не понимая, что происходит. С крестьянами, которые достались мне в наследство вместе с крепостью, было проще – их до моего появления не связывали, не били и не перевозили в вонючих, сырых трюмах кораблей, кормя отбросами.

Помог Винс. Своим громовым голосом он возвестил:

– Хозяйку слышали? Те, кто остается с нами, давайте помогайте собирать валежник и готовить ужин, если есть хотите. А кто не с нами – уходите и не мешайтесь под ногами. Только, думаю, вас, таких гордых и свободных, быстро изловят патрульные Камелота, и поутру вы отправитесь обратно на невольничий рынок, если вас ночью не съедят волки.

Похоже, до бывших рабов начало доходить происходящее. Один из них бухнулся на колени, из его глаз потекли слезы:

– Не прогоняй нас, хозяйка! Разреши остаться с тобой!

Рядом с ним опустился на колени второй, за ним третий.

– Ты за всех-то не говори, – прохрипел с телеги Храбр. – Свобода подарок нелегкий, не каждый унести сможет. Бывает воля, которая хуже неволи покажется.

– Повторяю: если кому-то что-то не понравится, он может уйти в любое время, хоть сейчас, хоть позже, – жестко проговорила я. – Сейчас же Винс прав: если вы голодны и не хотите замерзнуть до утра, то прекращайте унижаться, вставайте с коленей и помогайте другим собирать топливо для костров – ночи становятся все холоднее…