Книга Хозяйка разрушенной крепости, страница 81 – Любовь Оболенская

– Ты прав, вонючий кабан, – прохрипел пленник, выплюнув кляп. – Вы все не доживете до осени, потому что мой славный ярл придет сюда, выпустит ваши кишки, прибьет их к столбам и будет смеяться вместе со своими воинами, когда вы, подгоняемые мечами, будете бегать вокруг тех деревяшек, наматывая на них свои внутренности.

– Пожалуй, хозяйка, ты ошиблась тогда, сказав, что нам никого не придется вешать, – задумчиво проговорил Винс. – Иди-ка ты спать в башню. А мы тут еще немного побеседуем с этим любителем веселых развлечений, прежде чем познакомить его шею с веревочной петлей.

Усталость буквально вдавливала мое тело в постель, но спала я плохо. В мой сон то и дело врывались крики норда, доносящиеся со двора возле подножия башни.

Сначала громкие, полные ярости.

Потом они сменились стонами, а несколько позже – жалобными всхлипами…

Думаю, никакая женщина моего времени не смогла бы заснуть под такое. Но я уже не первый день находилась в теле девушки, живущей в пятом веке. Привыкла к грязи, жестокости, боли – как к чужой физической, так и к душевной своей… И да, я пусть тревожно, но спала под вопли человека, которого там, внизу, жестоко пытали мои люди…

Но я не осуждала их. Потому что если сегодня не выведать у пленника необходимые сведения, то завтра или чуть позже уже люди моей общины будут кричать от боли, когда северные завоеватели станут убивать их и жечь то, что я с таким трудом пыталась создать на этом каменистом берегу.

А потом крики затихли – и я провалилась в глубокий сон, убаюканная рокотом волн, бьющихся невдалеке о скалы, и возникшим среди ночи храпом Ланселота, который так и продолжал спать на лежанке возле моей двери. Удивительно, но осознание присутствия этого человека рядом вселяло в меня не только уверенность в собственной безопасности, но и какое-то внутреннее спокойствие. И, думаю, если б этот странствующий рыцарь исчез из моей жизни, мне стало бы по-настоящему больно.

Мне снилось, как его руки вновь мягко закутывают меня в большой плащ, нагретый телом хозяина, и заботливый голос произносит так же мягко, как вчера на деревянном причале Камелота:

– Тебе холодно? Ты вся дрожишь.

– Да, – шептала я, ворочаясь во сне. – Мне холодно… в этом жестоком мире… без тебя… Я хочу, чтобы твои руки, твои слова, твои взгляды согревали меня всегда… Иди же ко мне, мой рыцарь, почему ты медлишь?

И непонятно было, я ли шепчу это или леди Элейн, юное тело которой уже очень настоятельно требовало настоящей, пылкой, обжигающей любви. Так же, как стремилась к ней моя душа, не познавшая истинного, глубокого, искреннего чувства в своей прошлой жизни…

Наконец восходящее солнце мазнуло своими лучами по моим ресницам, и я смогла вынырнуть из тяжелого, но и одновременно сладкого сна, на одну ночь освободившего меня от каждодневных забот для того, чтобы осознать очевидное.

Что я не только хозяйка разрушенной крепости и глава общины, всецело мне доверяющей, но еще и девушка, имеющая право на обычные человеческие чувства.

И не надо от них отгораживаться условностями двадцать первого века.

Пора уже признаться самой себе, что меня тянет к Ланселоту так же, как и его ко мне…

Я не раз ловила на себе его взгляды – робкие, словно у юноши, которому впервые в жизни понравилась девушка. Странное, конечно, поведение для сурового воина, но в то же время и объяснимое с точки зрения меня, прожившей долгую жизнь, которая сама подсказывает ответы на подобные вопросы. Так взрослый мужчина смотрит на женщину, которую не просто хочет физически, как самец самку. Эти взгляды означают, что она ему нравится гораздо серьезнее, чем он сам может осознать. И, возможно, поэтому я впервые за дни, проведенные здесь, поднялась с постели улыбаясь. Ведь когда наконец приходит понимание, что не только тебе нравится красивый и сильный парень, но и ты небезразлична ему, это действительно хороший повод для улыбки.