Книга Забитая жена для генерала дракона, страница 61 – Кристина Юраш

Впервые. За всё это время.

Связь погасла. Отражение исчезло.

Осталась только я — в комнате, где даже стены начали чувствовать, что я ухожу.

Я отошла от зеркала на несколько шагов, сжимая гвоздь в кармане, словно умоляя его дать мне еще немного сил.

А потом посмотрела на кровать.

Там, на подушке, сидела розовая лошадка. Она мигнула магическими глазами и тоненько запела:

«Ты будешь счастлива, я обещаю…»

— Может, ты и права, — прошептала я, улыбнувшись сквозь слёзы. — Может, так будет лучше.

— Госпожа Дита! — снова крикнул кучер под окном, напоминая, что меня где-то ждут.

Я смотрела то на лошадку, то на окно.

Сердце разрывалось.

Одна часть — глупая, наивная, всё ещё влюблённая — шептала: «Останься. Он придёт. Он поймёт».

Вторая — израненная, уставшая, истощённая — просила лишь одного: «Хватит. Хватит боли. Хватит тех, кто не слушает. Уходи, пока можешь».

Я стиснула зубы. Шмыгнула носом.

Вспомнила его руки на моём теле. Его голос: «Прекрати этот театр, Альгейда Вестфален».

Жестокие слова.

Если бы он знал… Если бы он хотя бы попытался представить, каково это — стоять возле камина…

Театр, видите ли!

— А! — поморщилась я, тяжело дыша. Мне было стыдно. Ужасно стыдно за то, что он сказал ночью.

Нет, главное — сказал он, а стыдно почему-то мне.

Театр.

Как будто боль можно сыграть. Как будто унижение — это роль.

А ведь он мог… просто прийти.

Постучать.

Спросить: «Что случилось? Расскажи…»

И я бы… Я бы рассказала. Всё. От первого подарка до последнего вздоха у камина.

Но он не пришёл.

Не разбудил.

Не спросил.

Просто обвинил в притворстве, разозлился и ушел.

Разве это правильно? Разве так поступают с теми, кто хоть капельку дорог?

Губы дрожали. Щёки мокрые.

Я сглотнула горькую правду:

Я попала под его чары, как все. И для него я — всего лишь одна из людей. Только они дикие, а я домашняя. Удобная, практичная. В личной жизни перерыв? О, а где наша экономка?

— Иду, — крикнула я в окно.

Голос прозвучал твёрдо. Даже слишком.

Вернулась к кровати. Подняла лошадку, осторожно положила в карман к гвоздю.

Остальные вещи — платье, браслет с инициалами, медальон в ящике — завернула в покрывало. Нет чемодана — пусть будет по-простому. Как ёжик с узелком на палочке.

Всё укладывалось легко.

Как будто душа уже ушла, а тело лишь выполняет последний приказ.

Я медленно спускалась по лестнице, как будто шла не по ступеням, а по краю собственного разума. Я знала, почему медлю. Что-то внутри меня кричало: «Беги! Быстрее беги отсюда!», но было и другое. То, что просило замедлить шаг. Надежда, что он придет хотя бы попрощаться.

Глупая! Глупая!

Каждый шаг — гвоздь в гроб моей надежды.

Каждый вдох — пепел.

А сердце… сердце уже не билось. Оно просто тянуло за собой тяжесть, будто в груди вместо него — камень.

И тут — руки.

Сильные, горячие, безжалостные — обвили мою талию и впились в ткань платья, будто впивались в саму плоть.

Я замерла.

Не от страха. От неожиданности.

Это были его руки. Те самые, которые обнимали меня. К моей макушке прижался горячий поцелуй, будто я — последний глоток воды в пустыне.

— Не уходи, — прошептал голос Эллинера прямо в мои волосы. Голос — хриплый, почти разбитый. Как будто не я ухожу… а он теряет.

Я сжала зубы так крепко, что виски заныли.

— Отпусти, — выдавила я. Только хрип. Только боль, застывшая в горле.