Книга Хозяйка старой пасеки 3, страница 100 – Наталья Шнейдер

Я оглянулась. Варенька стояла перед образами, склонив голову. Губы ее беззвучно что-то шептали, и в полумраке церкви ее юное серьезное лицо казалось почти ангельским. Она молилась — не о «вразумлении» как сказала утром, а о чем-то своем, глубоком и выстраданном. А Марья Алексеевна… От «генеральши» не осталось и следа. Она стояла на коленях на жестком полу. Ее лицо, обычно властное и ироничное, сейчас было беззащитным и простым, как у любой старой женщины, разговаривающей с Богом. Я не знала, о чем она молилась, но в ее сосредоточенности была такая сила и такая вера, что мне на миг стало стыдно за собственное маловерие.

Я вышла на крыльцо, не дожидаясь их. Солнечный свет ударил в глаза, заставив зажмуриться. Воздух, полный жужжания пчел и ароматов цветущего луга, ворвался в легкие, вымывая запах ладана и воска. Скрипнула дверь, на крыльцо вышли мои спутницы. Варенька — тихая и просветленная, Марья Алексеевна — снова прямая и властная, будто и не было тех минут на коленях.

На душе было легко. Я улыбнулась солнцу, новому дню и тому, что я просто жива.

А дома снова навалились заботы. Нелидов встретил меня на крыльце. Отчет его был коротким: нового старосту мир представит ему завтра, бывший уже работает на заднем дворе.

— Я бы хотел уехать в Большие комары, — сказал Нелидов, когда закончил доклад. — За семенами и заняться прочими делами, которые мы обсуждали. Вернусь завтра, если вы не против.

— У вас есть где ночевать или нужны командировочные? — поинтересовалась я. Опомнилась. — В смысле, заплатить за гостиницу, ну и что-то есть вам нужно будет.

— Вы имеете в виду суточные и квартирные? — поправил меня Нелидов. — С вашего позволения, я возьму из выделенных мне на хозяйственные расходы. Конечно же, отчитаюсь.

Пришлось подняться вместе с ним в кабинет, чтобы обсудить довольно внушительный список покупок и дел. Устав от цифр и записей, я вышла во двор. Через пару мгновений из дома появилась Варенька. Я улыбнулась ей, графиня смущенно потупилась, но подходить не стала.

У сарая, служившего мастерской, действительно трудился бывший староста. При виде меня поклонился, сняв шапку, и продолжил распиливать доску, пристроенную на козлах. Рядом сосредоточенно сколачивал очередной улей Герасим.

— Барышня, Митька велел передать, что короб мы сделали и начали сыпать, как господин Нелидов велел, — подбежал ко мне Кузька.

Ага, значит, управляющий посчитал и решил, что заплатить будет выгоднее, чем отдавать драгоценное удобрение.

— Передай, пусть так и делает, как он велел. И не забудьте сорняки забрать, которые девки напололи. Как закончите, доложитесь. — Я обернулась к Герасиму. — Тебе еще помощники нужны?

Дворник закивал.

— Значит, скажи Митьке, пусть решит, кто из вас пойдет Герасиму помогать, а кто — в лес, веники ломать.

До ягод еще далеко, а банные веники сейчас заготавливать в самый раз. Не зря Медведев про них вспоминал. Надо бы сказать Нелидову, чтобы нанял крестьян. Мне нужно придумать им какие-то источники дохода взамен копорки, за приготовление которой им наверняка платил Савелий — не сам же он это множество мешков заготавливал. Пока пусть будут веники, потом пойдут ягоды и грибы.

— А мы что с тобой будем делать? — спросила Варенька, когда Кузька умчался.

Все это время она хвостиком бродила за мной по двору. Я не гнала ее. Она молчала, когда я говорила с Нелидовым, молчала, пока я раздавала указания парням. Просто стояла рядом, чуть поодаль, теребя ленточку на своем платье, и вид у нее был как у провинившегося щенка, который боится подойти, но и уйти не может. Я делала вид, что не замечаю ее терзаний. Ругать ее было не за что, утешать — не стоило. Оставалось только дать ей время прийти в себя.