Книга Хозяйка старой пасеки 3, страница 98 – Наталья Шнейдер

— Тем лучше. Ну так что, Матрена?

Женщина тяжело вздохнула.

— Ладно.

Осмотр не занял много времени, хотя для Матрены, наверное, каждая минута казалась вечностью. Наконец доктор поднялся в гостиную, попросил перо и чернила.

— Я оставил женщине мазь для скорейшего заживления синяков. Переломов, к счастью, нет. Что до ран душевных, от них лекарства пока не придумали. Но, полагаю, в вашем доме ей будет легче исцелиться. Нечасто встретишь хозяйку, которую судьба ее людей заботит больше, чем десятина пашни. Доброе дело делаете, Глафира Андреевна.

— Они живут на моей земле, значит, они мои люди. Значит, я отвечаю не только за землю, но и за них.

«Мои люди». Звучит, будто я королева какая-то. Впрочем, королевы, кажется, не кидаются на чернь с поленом и всем известной матерью. Королевам вряд ли бывает стыдно за подобные безобразные срывы.

— Я бы хотел осмотреть Марью Алексеевну, если она не против, — сказал Иван Михайлович.

И я совсем не удивилась, когда генеральша сама возникла на пороге гостиной.

— Нечего на меня смотреть, чай, не картина, — заявила она. — Дышать не больно, шевелиться тоже, благодаря вашей настойке да княгинюшкиному и Глашиному благословению. Значит, все в порядке.

Одета она была в плотно запахнутый пыльник, скрывающий домашнее платье. За ее спиной шмыгала носом Варенька, старательно избегая моего взгляда.

— И все же я считаю, что вам необходим покой.

— В стоячей воде только тина растет, доктор. А мне рано покамест тиной покрываться. Графинюшка в церковь хочет, помолиться о вразумлении.

Пожалуй, я не буду спрашивать, о чьем вразумлении хочет помолиться Варенька. Мне оно точно не помешает.

— Никакой церкви! В дрожках вы можете растрясти…

— У Глаши есть карета с рессорами.

В самом деле есть? Я припомнила громоздкое сооружение в дальнем углу каретного сарая.

— Но если бы спросили меня, я бы сказала, что пешая прогулка отлично подходит барышням в расстроенных чувствах. Утомляя тело, мы утишаем душу. Да и мне будет полезно пройтись.

— Чтобы тиной не покрываться, — вздохнул доктор. — Если бы энергия вашего характера могла лечить болезни, я бы давно остался без работы. Я категорически не одобряю вашу резвость, но запретить вам, увы, не в силах. А что до тины… с вашим-то нравом, Марья Алексеевна, вам скорее грозит покрыться пороховой гарью, чем тиной.

— Нет уж, обойдемся без пороховой гари, — хмыкнула генеральша. — Мне, к слову, тоже не помешает Господу свечку поставить за чудесное спасение.

— Как вам будет угодно, дамы.

Не стоит выкатывать карету. Единственная моя лошадка пригодится Нелидову: не дело управляющему идти в деревню пешком. Пеший он — Сергей Семенович, а сидящий в барской бричке — господин Нелидов, голос и рука барыни.

Управляющий все же попытался уступить нам повозку, но последним аргументом стало мнение доктора.

— Нет, нет и нет, — заявил Иван Михайлович, забираясь в свои дрожки. — Пневмоторакс, кровоизлияние в грудную полость, дополнительное повреждение легких — вот к чему может привести тряска. Будь моя воля, я бы вообще уложил Марью Алексеевну в постель минимум на две недели.

— Езжай, Сереженька, — махнула рукой генеральша. — А мы уж своим ходом.

Нелидов поклонился нам и взялся за вожжи.

Я не пожалела о прогулке. Солнце пригревало, но еще не пекло, зонтик-парасолька защищал от прямых лучей, но не мешал глазеть по сторонам. Трава на лугах по обочине дороги уже доходила до пояса, но еще не успела покрыться пылью, тут и там пестрели цветы, над которыми летали пчелы. Воздух пах свежей зеленью и цветущей черемухой.