Книга Хозяйка старой пасеки 3, страница 47 – Наталья Шнейдер

Подписав последнюю копию, он по-прежнему молча направился к выходу. Лишь закрывая за собой дверь, обернулся.

— Я не бросаю денег на ветер, барышня, — негромко сказал он. — Что мое, то мое, и своего я не упущу.

— Не «что», а «кто», Захар Харитонович, — так же тихо ответила я. — И я — своя собственная.

Он не ответил. Дверь закрылась без стука, и только тяжелый запах одеколона, так и не сумевший заглушить подгнившие яблоки, остался во флигеле.

Теперь нужно отдать копии расписок Стрельцову, чтобы и он подписал. Как представитель власти.

— Могу я спросить, зачем вы решили заверить этот долг? — осторожно произнес Нелидов.

— Зафиксировать. Чтобы Кошкин внезапно не «вспомнил», что он был больше. Или чтобы вдруг не изменились нужды, на которые тетушка занимала деньги, раз уж Кирилл Аркадьевич любезно объяснил, как следовало бы оформить заем.

В самом деле, не поленились бы вместо нескольких крупных сумм расписать на десятка полтора мелких — оспорить их было бы куда труднее.

Я отогнала шальную мысль: а что, если существовали и шуба, покрытая бархатом, и драгоценности, только парочка мошенников успела их припрятать? Но тогда Кошкин бы отреагировал не так.

— Исправник будет свидетельствовать в вашу пользу. И я, — сказал Нелидов. — Полагаете, у купца хватит наглости оспорить свидетельство трех дворян?

— Наглости? Опозоренная девка не оценила одолжения, которое ей оказали. Мало того, мешает вывести дела на совсем другой уровень. Кстати, есть ли у него сыновья?

— Как не быть, — кивнул управляющий.

Я усмехнулась.

— Тем более. Не только ему планы порчу, но и наследникам перекрываю путь наверх. Как думаете, хватит ли у него наглости бороться за то, что он считает своим?

Нелидов ответил не сразу.

— Я бы не советовал вам выезжать одной, Глафира Андреевна.

— Совет дельный. Но, простите, Сергей Семенович, бессмысленный. Что помешает ему поджечь ночью дом? Нанять «разбойников», которые обстреляют мой экипаж из-за деревьев, сколько бы сопровождающих со мной ни ехало?

— Хотя бы то, что жениться на покойнице невозможно. Но неужели вы совсем не боитесь?

— Конечно, боюсь. Но я не позволю моему страху играть на стороне Кошкина. К слову, вы можете взять расчет, если хотите.

— Не оскорбляйте меня, Глафира Андреевна.

— Прошу прощения. Так вот, я намерена жить, а не бояться. Ездить по делам и в гости, куда меня приглашают. Искать новые доходы. И новые… — Кажется, у меня появилась идея. — Вы ведь жили в столице?

— «Нищенствовал», как изволил выразиться господин Кошкин, — невесело усмехнулся Нелидов.

— Не могли бы вы аккуратно разузнать, кто именно положил на стол императрицы указ об удочерении титула?

У управляющего отвисла челюсть.

— Я не вхож в настолько высокие круги. Могу попробовать выведать сплетни, возможно, они помогут узнать. Но лучше бы вам обратиться с этой просьбой к исправнику.

— С какой именно просьбой, Глафира Андреевна? — поинтересовался Стрельцов. Вот уж точно, вспомни… впрочем, называть его дураком у меня язык не повернется. — Прошу прощения, — добавил он. — Я не собирался подслушивать, но не мог не услышать последних слов еще с лестницы.

Потому что я специально оставила дверь на людскую половину дома открытой, чтобы кто-нибудь не начал трепать, будто я уединилась с молодым управляющим в его покоях.