Книга Царствование Розы, страница 127 – Кейт Голден

Гриффин, похоже, куда больше беспокоился из-за многочисленной стражи, заполнившей комнату вместе с нами. Его безжалостный взгляд снова и снова скользил по ним. Он пересчитывал их, оценивал, прикидывал их силы. Я не понимала, зачем — все они были смертными. Но их было около двух дюжин, а нас — всего четверо.

И все же, чайная комната Алой Королевы не производила впечатления места, предназначенного для насилия. Потолок был до мелочей расписан изображением пышного пасторального пейзажа с холмами, усеянными нарциссами. Белые колонны, подпирающие эту живописную купольную сцену, были покрыты замысловатой резьбой. На теплых кленовых полах стоял огромный цветочный диван. А все мелкие детали в комнате были выдержаны в очаровательных женственных цветах: абажуры цвета пыльной сирени, непарные ручки ящиков пастельно-желтого оттенка и конфетно-розовые декоративные подушки.

Напротив стола, за которым мы сидели, тянулось огромное эркерное окно, разделенное на четыре равные части, которые дробили вид на сад. Снаружи простирался покрытый снежными крапинками газон, подстриженные кусты роз и мощные изумрудно-зеленые изгороди. Мраморный фонтан и какая-то кованая арка, усыпанная зимним остролистом, тоже украшали сад.

Этера, очевидно, была королевой, которая любила вещицы. Помимо громадного дерева из книг, дивана и потрескивающего камина причудливой работы, гостиная была забита девичьими безделушками. Фарфоровые подставки для тортов, птичьи клетки, игральные кости, подсвечники без свечей, вазы без цветов. Своеобразные женские диковинки заполняли каждый уголок.

Но самой странной была та блестящая металлическая штуковина в углу, что изливала музыку без единого музыканта. Этот механизм напомнил мне закругленную раковину моллюска или распускающийся цветок. Из него исходили восковые, вибрирующие мелодии, и я поняла, что это одно из тех диковинных изобретений, которыми так славится север Розы.

Вся комната была похожа на представление о весне очень богатого человека, который ни разу не бывал на природе.

И когда Этера впорхнула в комнату, я решила, что моя оценка была точной.

— Приветствую, дорогие, приветствую вас! — пропела она, извиваясь между мебелью, чтобы присоединиться к нам, ее винные волосы покачивались в такт движениям. Ее гибкое тело было на удивление пышным — соблазнительная, объемная грудь, подтянутые, округлые, как яблочки, бедра. Я отвела взгляд, ощущая себя неловко из-за того, что так пристально ее разглядывала. На нее было трудно не смотреть. Ее длинное облегающее розовое платье плотно сидело на фигуре и было откровенным, но обманчиво небрежным. Словно кто-то взял мои шелковые ночные сорочки, удлинил их и отделал подол яркими розовыми перьями. Соответствующий легкий пеньюар практически парил за ней, пока она скользила к нам на атласных туфельках на каблуке.

Свой наряд она дополнила соблазнительными разноцветными самоцветами — священным розовым кварцем, тезкой ее королевства, в виде ожерелья на шее, ярким зеленым топазом и переливчатым опалом в ушах. А самое ослепительное украшение — ее сияющая улыбка, подчеркнутая алой помадой.

Эта женщина была очаровательна.

Мы вчетвером из вежливости поднялись, когда она приблизилась, но она отмахнулась от нас, словно от докучливых мух, и ее перья на рукавах затрепетали.