Книга Царствование Розы, страница 53 – Кейт Голден

Лазарь даже не дрогнул. Его глаза лишь скользнули по мне, полные жалости.

— Мне жаль, что ты так это видишь.

Я изо всех сил сдерживала желание вонзить ему в глаза одну из трех вилок.

— Бери вилку для улиток. Зубцы у нее острее всего.

Меня захлестнула тошнота.

Он снова был у меня в голове.

А это значило…

Лазарь не сиял самодовольной улыбкой. Даже бровью не повел в мою сторону. Он лишь коротко кивнул, подтверждая мои страхи, и повернулся к знатному Фейри для веселой беседы.

Лазарь вернул свою силу. А я…

Я еще ничего не чувствовала, но не сомневалась, что сегодня ночью я тоже восстановлю свой лайт. Прошло три дня с последнего сбора. И я становилась сильнее. Каждый раз, когда из меня выкачивали сущность, мое тело, охваченное яростью, восстанавливалось с еще большей скоростью.

И Лазарь был самым расчетливым, проницательным монстром из всех, кого я встречала. Он терпеливо планировал десятилетиями, чтобы развязать войну с последним живым сыном, дабы гарантировать свою победу.

Он принял дозу лайта как раз тогда, когда мой восстановился.

Что означало, что теперь мы оба были достаточно сильны, чтобы зачать чистокровного наследника. Он ждал подходящего момента, как жаба, высматривающая жирную, мохнатую муху, пока хвать — не прилепил к ней свой язык. И сегодня ночью — я поняла с полной ясностью и умопомрачительным ужасом — этой добычей, этим урожаем был не лайт.

Это была я.

Глава 11

КЕЙН

Спустя полвека возвращение на Солярис напомнило мне визит в свою детскую школу, но уже взрослым. Я чувствовал уют и что-то до боли знакомое — мои ноги помнили брусчатку города за стенами лучше, чем они когда-либо запомнят Шэдоухолд. Я ведь вырос здесь. Сыграл первую партию в шахматы с братом под тем козырьком у шумного магазина игрушек. Сломал свою первую кость, взбираясь по тем до сих пор неровным ступеням к южной башне — стражника, позволившего мне такую свободу, выпороли на следующее утро в центре города, пока его спина не облезла, как поздний летний персик.

Но эти улицы лишь твердили мне, что того мальчика во мне больше нет. Я мог путешествовать куда угодно — хоть на вершины Жемчужных Гор, хоть на дно Минерального Моря — но вернуться домой было некуда. Ни к стенам моего детства, ни к жизни в Шэдоухолде. Я был кочевником без пристанища, и мне все еще было что терять.

Подумай о светлой стороне, сказал я себе. Ты скоро умрешь.

И это была чистая правда. Скоро я спасу мир от чудовища, коим был мой отец своего отца, и в этом обрету свой дом. Мой гроб станет прихожей. Надгробный холм — камином. А черви — кровлей.

Меня вырвало из мрачных фантазий медное бренчание и фальшивые переборы оркестра. Я запрокинул голову, глядя на возвышавшийся дворец, мигавший алым светом, в котором мелькали тени ликующих людей.

Он праздновал. Устраивал бал или что-то в этом роде.

Вид отца, испытывающего радость, должен был заставить моего внутреннего дракона ощетиниться. Но голые гребни на спине лишь подчеркивали, как я непростительно плохо подготовился для проникновения за эти стены.

Я приблизился, и вход во дворец открылся взгляду. Я едва различал праздных гостей, сновавших в суматохе веселья в затейливых масках.

Солнцестояние Люмеры. Я отсутствовал так долго, что забыл о дне, который когда-то был моим любимым в году. Новые воспоминания о Йейле и Гриффине, нам еще не было и десяти — мы наотрез отказывались наряжаться кем-либо, кроме доблестных стражников. Мы спорили с матерью, которая вручную мастерила для нас с братом великолепные маски из тонкой кожи и настоящей львиной шерсти, чтобы превратить нас в декоративных, царственных зверей.