Книга Царствование Розы, страница 99 – Кейт Голден

Да, да…

Кейн раздвинул меня своим возбужденным членом и вошел.

Я была настолько влажной, что, видимо, застала его врасплох, и он с глухим стоном вошел до конца, слегка подавшись вперед и заполнив меня так полно, что я вскрикнула, царапая кору дерева.

— Я сделал тебе больно?

Я покачала головой.

Но я не могла дышать, не могла вымолвить ни слова от этого непристойного, великолепного чувства полноты. Наши тела… словно были созданы друг для друга. Кейн замедлил первое движение, давая мне привыкнуть к его размеру. Когда я открыла глаза, то увидела, что он смотрит на меня, и его серебряный взгляд сиял.

Я тосковала по Кейну сильнее, чем, мне казалось, способно вынести человеческое сердце. Я видела его черты в каждом высоком темноволосом мужчине, достаточно далеком, чтобы к нему можно было прищуриться. Слышала его голос в голове прежде собственного. Чувствовала запах кедра и кожи каждое утро после пробуждения — отголоски снов, просачивающиеся в явь. И каждую ночь я засыпала с воспоминаниями: его восхищенный взгляд, озаренный мерцанием свечи, когда он прикасался ко мне впервые в Бухте Сирены, его чувственная усмешка, когда я дала ему пощечину прямо в тронном зале, то, как он держал меня на том залитом дождем лесном пятачке после моего пленения у Халдена.

Вся эта боль.

Вся эта агония — тоска по нему сильнее, чем можно тосковать по чему-либо…

А для него было хуже.

Он думал, что я мертва.

Только об этом я и думала, пока Кейн сбивчиво дышал, сметая с моего лица пряди волос, и издавая редкие, срывающиеся стоны. Только об этом я думала, пока он, придерживая меня за бедра, менял угол, сжимал мою грудь сквозь ткань, зарывался лицом в мою шею, вдыхая мой запах.

Я вцепилась в его темные, влажные от снега волосы, коснулась губами его виска, притянула его еще ближе, двигая бедрами, закрывая глаза…

Мой Кейн. Столько выстрадавший.

Прошедший через такую муку, чтобы найти меня…

Кейн откинул голову назад, провел рукой по щеке и рванул ее перед собой, чтобы разглядеть влагу на соединение наших тел.

Его щеки все еще пылали от напряжения, губы были полными, приоткрытыми и влажными, но когда его взгляд встретился с моим, в глазах читалась лишь опустошенность.

— Ты… плачешь?

Мои щеки покраснели.

— Пожалуйста, Кейн, пожалуйста, не останавливайся.

Это было бы больнее всего на свете. Расставаться с ним в такой момент.

Глаза Кейна наполнились сочувствием, и он замедлил движения бедрами, но не вышел. Вместо этого он прижал лоб к моему, закрыл глаза и с трудом вдохнул.

— Я здесь. Ты здесь, и мы вместе, — пробормотал он, слегка покачивая бедрами, будто не в силах себя сдержать. — Арвен, я люблю тебя. Я с тобой.

— Я тоже люблю тебя, — сказала я, чувствуя, как во мне снова нарастает щемящая пустота, требующая его ритма.

Я снова и снова водила пальцами по его волосам и слегка выгнулась навстречу ему.

Кейну не понадобилось повторять дважды. Он вновь начал двигаться, теперь медленнее и сосредоточеннее. Снова нашел такой угол, что с каждым его движением я сама встречно вжималась в него, снова, и снова, и снова…

Мой голос был хриплым, когда я сказала:

— Сильнее.

Он ответил стоном. И я отозвалась на него сдавленным рыданием.

Кейн вцепился одной рукой в ствол за моей спиной, и древесина с хрустом поддалась. Он вошел в меня с неописуемой, первобытной силой. Так глубоко, так безжалостно, что это было уже на самой грани боли.