Книга Обещание Перидота, страница 50 – Кейт Голден

Он углубил поцелуй — грубый, исследующий, беспорядочный — не спеша, замедляясь, чтобы прочувствовать каждую деталь. А когда его большой палец лениво обвел мой твердеющий сосок сквозь тонкую ткань, я простонала прямо ему в рот.

Он зашипел от удовольствия, расположив наши тела так, чтобы его член сильнее прижался ко мне.

Я извивалась в его объятиях, впиваясь ногтями в его шею так глубоко, что, казалось, вот-вот проступят капли крови. Эта мысль лишь сильнее разжигала мое желание. Под сенью виноградных лоз, укрытые покровом ночи, я играла его языком, поглощая его хриплые стоны, чувствуя, как его руки скользят все ниже, ниже, ниже…

— Можно? — прошептал он мне в губы, когда его большой палец скользнул между моих бедер.

Да, да, да.

Искры и пламя пронзили меня, зажигая изнутри.

Безрассудно, дико, глупо — но я живая…

Я страстно кивнула, наши влажные губы встретились. Он, задыхаясь, простонал мое имя — словно испытывал невыносимые муки.

Мои пальцы нашли кожаные шнурки на нем. Я не чувствовала ни капли стыда — он желал меня. И эта простая истина пронзила все мое тело, словно жидкая молния.

Его рот скользнул к основанию шеи — язык, зубы, горячее дыхание — пальцы вырывали у меня слабые стоны. Новый вздох сорвался с губ, когда он втянул кожу ключицы, ладонь охватила грудь, а его руки держали меня словно драгоценность…

Чем-то хрупким…

Чем-то, достойным поклонения.

Поцелуй менялся. Становился эмоциональным. Интимным. Он с таким почтением ласкал мое лицо, соединяя свое тело с моим с осторожностью и усилием. Давая мне такое пространство, такую свободу своим телом… Проникновенное, личное, настолько, что я почти слышала его сердце…

— Остановись, — прохрипела я. — Отпусти меня.

Он вздрогнул, но тут же поставил меня на землю, брюки все еще наполовину расстегнутые. Его дыхание было таким же тяжелым, как и мое.

Я смотрела на него, не в силах произнести ни слова из-за пронзительной боли в груди.

— Не смотри на меня так, — пробормотал он. — Я не могу дышать, когда ты смотришь на меня так.

Вся смелость в его глазах, вся эта страсть исчезли. Луна озаряла его угольно-черные волосы, его нахмуренные брови, его вздымающуюся грудь.

— Чего ты от меня хочешь? — спросил он слишком тихим голосом.

Гневные слезы жгли мне глаза. Я сглотнула их. Я закусила губу.

Мне хотелось кричать.

Он покачал головой, глядя на гавань, где лунный свет постепенно угасал, уступая место любопытному солнцу.

— Я не знаю… — я задрожала, неровно вдыхая воздух. — Ты разбил… ты разбил мне сердце.

Он вздрогнул, услышав мои слова. Еще час назад его потрясенное выражение лица было бы бесценно. Я бы наслаждалась триумфом, удивив его, вызвав у него такую реакцию.

Но не сейчас.

— Ты однажды спросила меня, считаю ли я любовь слабостью, — сказал он слишком тихо. — Ты, Арвен. Ты — моя слабость.

— Тогда я делаю тебе одолжение. — Мой голос звучал холодно даже для моих собственных ушей.

Я всегда была плаксой. Рыдала и от счастья, и от горя.

Теперь же я не могла выжать из себя ни одной слезы.

Я сделала ровный вдох — и эти сбивающие с толку эмоции уже отступали. Трусливо прячась под привычным слоем оцепенения.

Глаза Кейна стали твердыми, как гранит, и столь же острыми.

— Ты боишься. Быть со мной, чувствовать что-то, теперь, когда тебе приходится сталкиваться со всем, от чего я пытался тебя защитить. — Он тоже вдохнул, в отчаянии проведя дрожащей рукой по волосам. — Я понимаю, правда. Только не говори, что ты делаешь это, чтобы избавить меня от боли. Для меня уже нет спасения.