Книга Рассвет Оникса, страница 2 – Кейт Голден

Я вздрогнула — и от этих мыслей, и от погоды. Оставалось надеяться, что прохладный воздух высушил влагу с моего лба: Нора не любила потных учеников. Толкнув скрипучую дверь, я почувствовала, как в ноздри ворвался этанол и терпкая мята. Это был мой любимый запах.

— Арвен, это ты? — позвала Нора, и ее голос эхом разнесся по коридору лазарета. — Ты опоздала. Гангрена Мистера Дойла усиливается. Он может потерять палец.

— Потерять что? — проскрипел мужской голос за занавеской.

Я бросила на Нору злобный взгляд и проскользнула внутрь импровизированной комнаты, отделенной хлопчатобумажными простынями.

Кровоточащие Камни.

Мистер Дойл, пожилой человек с залысинами, весь облик которого был сосредоточен на лбу и мочках ушей, лежал в своей кровати, бережно прижимая к себе травмированную руку, словно это был украденный десерт, который кто-то пытался у него отнять.

— Нора просто шутит, — сказала я, придвигая стул. — Это ее веселое и очень профессиональное чувство юмора. Я позабочусь о том, чтобы все пальцы остались на месте, обещаю.

Скептически хмыкнув, Мистер Дойл отпустил руку, и я принялась за работу, осторожно отдирая слои гниющей кожи.

Мой дар пульсировал в кончиках пальцев, стремясь помочь. Я не была уверена, что сегодня он мне нужен; мне нравилась кропотливая работа, а гангрена была довольно обыденным явлением.

Но я никогда не прощу себе, если нарушу обещание, данное капризному Мистеру Дойлу.

Я прикрыла одну руку другой, как будто не хотела, чтобы он видел, насколько ужасна его травма… Я очень хорошо научилась находить способы скрывать свои способности от пациентов. Мистер Дойл закрыл глаза и откинул голову назад, а я позволила мерцанию чистого света просочиться из моих пальцев, как сок из лимона.

Разлагающаяся плоть потеплела и снова покраснела, заживая на глазах.

Я была хорошим целителем. Даже отличным. У меня была твердая рука, я была спокойна под давлением и никогда не испытывала брезгливости при виде чьих-то внутренностей. Но еще я умела исцелять так, что этому нельзя было научиться. Моя сила представляла собой пульсирующий, непостоянный свет, который лился из моих рук и просачивался в других людей, распространяясь по их венам и сосудам. Я могла скрепить сломанную кость, вернуть цвет лицу, пораженному гриппом, зашить рану без иглы.

И все же это не было обычным колдовством. В моей семье не было ведьм или колдунов, а если бы и были, то когда я использовала свои способности, то не произносила заклинания, за которыми следовал шквал ветра и помех. Вместо этого мой дар просачивался из моего тела, с каждым разом истощая мою энергию и разум. Ведьмы могли творить бесконечную магию при наличии соответствующих гримуаров и наставничества. Мои способности угасали, если я слишком усердствовала, оставляя меня истощенной. Иногда требовалось несколько дней, чтобы силы полностью вернулись.

В первый раз, когда я истощила себя на особенно жестокой жертве ожогов, я подумала, что мой дар пропал навсегда — необъяснимая смесь облегчения и ужаса. Когда он наконец вернулся, я сказала себе, что благодарна. Благодарна за то, что, когда я росла, покрываясь рубцами, или у меня ломались под разными углами конечности, я могла исцелить себя прежде, чем моя мама, брат и сестра заметили, что сделал отчим. Благодарна за то, что могу помочь тем, кто страдает рядом со мной. И благодарна за то, что могу заработать на этом приличную сумму денег в такие сложные времена, как сейчас.